|
Второе, что заметил, что стрессовая интенсивность была столь своеобразна, что я периодами «заедал» её, при чём именно сладким. Хотя с января по апрель я жил в каком-то смысле сурово и денег хватало лишь на весьма скромное питание, всё же это не объясняло периодических прорывов к автоматическому поеданию (правда, на халяву) чего-то сладкого. И третье, пожалуй, самое суровое из того, что я сделал и чего уж никак нельзя было делать: однажды не выдержав (так что не такой уж я и проработано мудрый, как может показаться порой) я ответил раздражителю его же «монетой». Конечно, в итоге мне и стало хуже, так как я-то знаю, что подобных вещей делать нельзя. Но где-то моё терпение исчерпалось и прорвалось нечто негативное имеющееся и во мне. Забавно, вспомнилось вдруг, что, будучи мальчишкой, я откуда-то знал, что нельзя на зло отвечать злом, но жизнь настойчиво долбила меня, словно бы провоцируя именно на такой ответ. Рос я слабым, но (вероятно, как все д/домовцы) со своеобразным чувством гордости и независимости. Однажды какие-то уличные ребята, даже не помню по какому поводу, били меня, а я не отвечал, потому что неизвестно откуда верил, что в данной ситуации это правильно. Ударив меня раз-другой, и разбив мне нос, они потеряли интерес к драке и ушли, а я так горько плакал. И вот спустя много лет, я вдруг впервые ответил злом на зло, и в результате самому же стало хуже. Но, видимо, и этот опыт зачем-то был нужен. В это же время здесь обнажились и ещё две особенности, но они просто как ступень в познании-развитии. Началось, когда осенью возвращался с Алтая. Тогда, в поезде, прошёл процесс, некий прорыв, при чём без использования дыхательной техники. Помню, что тогда в поезде, пережив этот краткий момент прорыва, вскочил в эмоциональном возбуждении от осознания, что соприкоснулся с весьма естественной возможностью познания. А затем началось нечто весьма меня удивившее. Первым было то, что по прибытии в Ярославль вечером (уже было темно), я вдруг обратил внимание на то, что темнота какая-то необычно интенсивная, словно бы мне не хватает света. И с этого момента ощущение нехватки внешнего света было со мной повсюду вплоть до весны. Очень скоро я получил объяснение этому ощущению нехватки света Оказалось, что оно напрямую связано с тем кратковременным состоянием, что я пережил в ходе процесса в поезде. В одном из писем этого периода Наташа Тарновская писала: «Вонь просветления» – феномен, присутствующий в каждом случае какого-то продвижения вперёд: открыв «светлую» часть, познаёшь и «тёмную» и принятие этого обстоятельства необходимо, как обязательный фактор развития. При этом Наташа ведь не знала, что происходит у меня, и лишь делилась очередным своим открытием. И делилась очень своевременно. — 28 —
|