- Вы что-то вспомнили? - Нет,- решительно сказала Эмма Ивановна. - Ничего. - М-м, - простонал гость. - Что ж Вы так не бережете воспоминаний своих! Ну, допустим... теперь вас действительно зовут Эмма Ивановна Франк. А раньше? - Когда... раньше? - мысль о том, что Станислав Леопольдович сумасшедший, начала куда-то ускользать... именно в тот момент, когда он выглядел совершенно уже безумным: глаза блестят, весь лоб в поту ("Не тень ведь, не тень!"). - Раньше... давно, - бормотал безумный старик, - в сороковых годах осьмнадцатого столетия. - Голос его стал совсем глухим. - Тогда Вы были Клотильдой Мауэр, Кло, моей женой!.. И мы любили друг друга - не в первый раз, как я полагаю, но оставим это, оставим... Итак, в сороковых годах осьмнадцатого столетия мы с Вами любили друг друга. Вам же снилось это! - Он горько покачал головой. - Разве можно забывать свои сны? Снов своих нельзя забывать, заклинаю Вас... У меня тогда был маленький домик, домик моего отца, - весь в плюще. И двор при домике - весь в красном гравии. И Вы, Вы!.. Что в Вас было тогда, Кло? Ах, одна, одна только тирольская песенка была в Вас - крохотная такая старинная песенка, всеми на земле к тому времени забытая уже, - раньше забытая: лет за двести до Вашего появления на свет. Где Вы взяли ее, где взяла она Вас - не знаю. Но без песенки этой не было Вас для меня. Все, все с песенки этой началось тогда: я, помню, прислуживал в храме - и люди, прихожане, на Пасху Христову пели... И вот, слышу вдруг: один голосок выбивается из хора - неправильный голосок, колоратурка такая, явно выбивается. Смотрю по сторонам: нашел - девушка, ребенок почти, лет тринадцати. Волосы совсем льняные... прямые - сосулечки такие. И хрустальные глаза: прямо перед собой смотрят и тоже поют: про дол зеленый. А вокруг никто не замечает, что один голос - выбивается, что про дол зеленый. Я совсем близко придвинулся - песенка и пропала. Потом все из церкви - я за Вами. - Что это Вы пели в храме? - спрашиваю. А Вы смутились и молчите. Я настаиваю. Тогда Вы и говорите - тихонько: - Это моя песенка. Мне бабушка ее завещала. Тирольская песенка... мирская. - Разве можно мирскую - в храме? - А нельзя? Тут уж я смутился. Стою столбом, а Вы мне: - Догоняйте! - и бежать... И я догонял Вас - я Вас пять лет потом догонял... и догнал, и обнял, помните? И все просил песенку мне эту тирольскую... мирскую спеть. И Вы пели - просто, как дети поют, каждый раз - безотказно, дол зеленый, йо-хо! Только песенка и была в Вас, Кло... Она главным в Вас была: а всего-то слов двадцать, остальное - повторы да припев тирольский, ничего больше. Но душа ваша, Кло, - та самая песенка про дол зеленый, как же Вы могли забыть об этом, как могли разрешить себе забыть... даже став Тенью Кло, но не буду, не буду про тени! Пока не буду, рано пока... Так, что еще? — 131 —
|