|
- Рассказываю. - Эвридика вздохнула, опустила ресницы.., подняла. - Только сначала Вы скажите мне, Аид Александрович, сейчас... в данный момент я не брежу? - Да нет, вроде. Или мы все вместе бредим... грезим, то есть, - наяву. - Так вот... - Эвридика была серьезной, - я прощу вас помнить о том, что в данный момент я не брежу, - постоянно помнить, во все время рассказа... Значит, я убежала из больницы. Я убежала... просто из чувства протеста против несвободы. Кроме того, мне надо было позвонить одному человеку... одному хорошему человеку, а Серафима Ивановна обманула меня и не позвонила, как я просила. И наконец... я не знаю, говорить ли... Но, в общем, произошла еще одна странность: после того, как ушел Петр... Вы наверное, - она виновато взглянула на Аида Александровича, - знаете уже, что он был у меня, - так вот... после его ухода я разговаривала с Серафимой Ивановной... это я от папы узнала, как ее зовут, - долго разговаривала, препиралась - и вдруг поняла, что больше не заикаюсь. Совсем не заикаюсь. А я заикалась, Петр... Страшно, неприлично заикалась. И все это вместе... в общем, я убежала. Мне повезло: нам как раз кефир привезли на утро - и входная дверь была открыта. - Действительно повезло, - усмехнулся Аид. - У нас на двери психиатрический замок - нипочем не открыть! - Это судьба, - отмахнулась Эвридика. - Значит, я побежала по снегу. Босиком, между прочим, - первый раз в жизни! Бежала и ругала себя, что дура, что все себе порчу... Ногам было очень холодно, и телу... Снег шел, ветер дул - в общем, воспаление легких, как минимум. Я куда-то постоянно сворачивала... за мной же гнались; потом оказалась в каком-то дворе... дворике. И вот тут все началось... Аид Александрович, милый, можно я возьму Вашу руку? Я... я боюсь сейчас. - Чего Вы боитесь? - Рассказывать боюсь. Но я не брежу - правда ведь? - Вы не бредите. - Аид Александрович протянул ей руку: рука была прохладная, сухая и немножко дрожала. - Сейчас... Нет, я лучше не буду держать, - она выпустила руку. - Ну вот. У вас, конечно, так бывало: мне многие говорили, что так бывает, когда кажется: это все уже не в первый раз. Вдруг, знаете, такое странное ощущение: было! И обстановка, и внутри... и вот, скажем, сервиз этот на столе стоял и нож еще упал... Почему так? Может, правда - было? И жила уже раньше? Короче говоря, на бегу я поняла: бежала я так, не однажды бежала - и из больницы бежала, и из... ну, не знаю, - из Тартара! - Она усмехнулась. - Всю жизнь бежала, убегала всю жизнь. И мне стало ясно: я из убегающих, из тех то есть, кто постоянно убегает. И тут... вспомнить жутко: время - кончилось. Нет больше времени. И все остановилось, и дыхание перехватило - казалось, не дышу больше, ни одного вдоха не сделаю теперь!.. и села на какую-то скамейку: скамейка в снегу - холодно, значит. Села и... и сижу. Не дышу и не живу - умерла. А в руках - скрипка. Только Вы должны понять: не кажется-что-скрипка, а скрипка! Настоящая - на ощупь скрипка. Дека гладкая, смычок - и все холодное, ледяное. Пальцы совсем заледенели: как играть? Но я играла! Поверьте мне, я не брежу, я действительно играла. Я "Чакону" Баха играла! — 106 —
|