|
...В первый раз испугался ужасно: вижу во время счета, что у одного из моих подопытных глаза начинают мутнеть, лицо разглаживается, веки опускаются... Едва досчитал, сразу же даю команду: «Проснуться» — а он не просыпается! Не шевелится! Меняю внушение: «Проснешься при окончании счета в обратном порядке и хлопке в ладоши». Проснулся, но глаза еще минут пять были мутными... В другой раз после рабочего дня посадил троих наших ребят на бетонную плиту, с упором ног в землю и встал напротив. Приказал смотреть мне в переносье не отрываясь. Начал внушать жестким голосом: «Сейчас тела ваши будут тяжелеть. Ноги будут врастать в землю. Как корни, врастать в землю... Вы одеревенеете, одеревенеете... Вы не сможете оторвать ноги от земли. Ноги врастают в землю...» Закончил внушение. Велел попробовать подняться. Двое поднялись, один легко, другой тяжело. А третий не может. Сидит, как прикованный. Продолжает на меня смотреть, не отрываясь. Я ему: «Ну все, хватит. 220 Теперь вставай. Все, конец».— А он все сидит. Пытаюсь поднять... Действительно, будто в землю врос! Невозможно оторвать, свинцовая тяжесть. Глаза стеклянные... Втроем подняли его с ребятами — начали расталкивать, тормошить. А он не реагирует, как вкопанный стоит.— «Витька, ты что?» — Ни звука.— «Кончай прикидываться».— Молчит.— «Ну, давай поговорим. Ты что сейчас чувствуешь?» — Молчит, только пытается промычать что-то. Речь отнялась. Целый час так простоял, крутились мы вокруг, так и эдак... Я вггушал: «Говори! Можешь говорить!» — никакого толку, ни слова. А ему домой идти, жена ждет, ребенка из садика забирать... И тут осенило, вспомнилось: надо же его снова усыпить, как делал и Лапотков, меняя программы внушений, сперва опять усыпить!.. Посадил, дал команду «Закрыть глаза, спать. Спать спокойно. Спать глубоко, спокойно...» Смотрю — задышал ровнее, порозовел. Внушаю: «Сейчас сможешь легко говорить. Отвечай мне, как себя чувствуешь?» — «Нормально».— Тут ребята вздохнули, а с меня градом пот...— «Теперь на счет десять проснешься. Говорить будешь легко». Проагулся. Речь нормальная. О том, что с ним было, не помнит. Сколько времени прошло, не имеет понятия. Втроем домой проводили. Ничего не сказали... После этого случая с месяц ни над кем никаких экспериментов не проводил, зарекся. А потом опять потянуло, не смог себя превозмочь. Да и просили ребята — показать чудеса. Уже поняли: что-то есть и во мне... Старался поосторожнее. Кое-что прочитал, кое-что понял... Знаю, что не имею никакого права экспериментировать над людьми, но это сильнее меня. Я должен превзойти Лапоткова!.. — 159 —
|