|
Падает восприимчивость: природа велит не учиться больше, а только учить. (О такой природе только и скажешь: натура — дура.) Иногда кажется, что внушаемость у старика исчезает, но это не так. Внушаемость становится узкой. Старику можно внушить многое, если попасть «в струю». Я имею в виду, конечно, старика не по хронологии, а по психическому, душевному возрасту. Однородность состава повышает внушаемость: соединяй и властвуй. Собрав в аудитории исключительно пенсионеров, можно многих из них перевоплотить в юношей... Итак, начали. ...На сцене шестнадцать усыпленных. Спят еще в зале, там и тут поднимают руки, зовут... — Сон. (Хорошая каталепсия.) — Сон. (Будет хорошо двигаться, пластический тонус.) ..А это что такое? Шутник, симулянт — дрожат веки, да и руки тоже... Открыть глаза. То-то... Я не сержусь, но притворяться надо квалифицированно, как тот ученик знаменитого психиатра Эскиро-ля, который на одном из занятий изобразил эпилептический припадок. На предыдущем учитель говорил, что такой припадок симулировать невозможно. Когда ученик с внезапным страшным криком упал и изо рта его показалась пена, Эскироль испугался, велел удерживать, стал говорить о том, как коварна болезнь, как не щадит никого, в том числе и врачей. Вдруг ученик прекращает припадок, улыбается и встает... Ученик этот стал выдающимся психиатром. Притворяться загипнотизированным трудно: само притворство отчасти есть аутогипнотическое состояние. Границы между гипнозом и самогипнозом так же размыты, как между внушением и самовнушением. Пятнадцать Всё-что-угодно. — Все спящие меня слышат. Все слышат только меня. Все бодры. Всем открыть глаза. Открыли глаза тринадцать. Двое продолжают спать — летаргическая форма... Теперь работать легко, все в 194 руках — нужны только воображение и энергия до конца сеанса, импровизация. Внушением полного сна (или временной глухоты) можно целиком отключать сомнамбул, и пока спят, говорить со зрителями. Вот сомнамбулы с упоением танцуют под мой аккомпанемент, зрителям завидно, хочется присоединиться, не верится, что веселые, возбужденные люди глубоко спят... А теперь чуть-чуть страшно: упоительный танец продолжается в мертвой тишине, под галлюцинаторную музыку. Стоп! Так остались!.. Все застывают в позах, в которых их застигло внушение. Кинопленка остановилась: замороженный танец. — 140 —
|