|
— А ты разве не хотел быть счастливым? При воспоминании об этом вопросе я до сих пор краснею, но тогда не успел: розовая волна прикрыла мой мозг. «...Который тут Кистеперый? Наверх... Приготовить жабры...» Мягкие пощипывания, толчки, пузыри, щекотка в спине — помогаю себе плавниками... взныр, всплеск, свет... — Очнулся, гипотоник?.. Давай заварим чайку. О детских вопросах (Из записей Бориса Калгана) Знаю, требую от тебя непомерного, но другого нет. Под любым наркотиком достанет тебя непосильность жизни без смысла. А смысл жизни непостигаем без постижения 121 смысла смерти. Идешь к людям не чудеса вершить. Не целитель, а спутник, разделяющий ношу. Не спаситель, а провожатый. Мало знания истины, нужно найти в ней свое место. Как соединить с Беспредельным ничтожность собственного существования, мрак страданий, неизбежность исчезновения? Вот о чем будут тебя спрашивать заблудившиеся дети, как ты сейчас спрашиваешь меня. Ложь убивает, молчание предает. Если не дашь ответа, побегут за наркотиками. Если будешь учить только счастью, научишь самоубийству. Спасает не знание, но простая вера, что ответ есть. Самый трудный язык — обычные события. Голос Истины всегда тих, оглушительный жаргон суеты его забивает. Силы тьмы все делают, чтобы мы умирали слепыми, не узнавая друг друга, но встречи после прощания дают свет... Пишу в недалекие времена, когда догадаешься, что и я был твоим пациентом. (...) Все эти записи я прочитал потом... Я спешил к Бобу, чтобы объявить о своем окончательном решении стать психиатром. По пути, чего со мной ранее никогда не бывало, говорил с ним вслух. «Все-таки не зря, Боб... Не зря... Я тебе докажу...» У дверей услышал звук, похожий на храп. «Странно, Боб. Так рано ты не ложишься...» На полу возле дивана — рука подмята, голова запрокинута. Борис Петрович Калган скончался от диабетической комы, на сорок втором году жизни, не дожив сорока дней до того, как я получил врачебный диплом. Все книги и барахло вывезли неизвестно откуда набежавшие родственники; мне был отдан маленький серый чемоданчик. Внутри — несколько аккуратно обернутых зачитанных книг, тетради с записями, ноты, шестнадцать историй болезни, помеченных значком оо , красная коробочка с военными орденами и медалями, записная книжка с адресами и телефонами. На внутренней стороне обложки рукой Боба: «Ты нужен». 122 Ночной консилиум Книга в книге: о психотехнике Иногда так весело, о мой Друг, так весело иногда До и После — 87 —
|