Исповедь гипнотизера. Книга 1. Дом для души

У моей прабабки было двадцать детей; род продолжили девять. Здоровая женщина способна ежегодно рожать по ребенку. Яйцеклеток, готовых к этому, у нее примерно пятьсот, недозревающих остается около ста тысяч. А если бы достигли своей цели все сперматозоиды только одного мужчины (считая, что все они соответствуют своим при­тязаниям), за какое-нибудь столетие можно было бы за­просто заселить его потомками целую галактику, да еще не хватило бы места, передрались бы. Где экономия? Во скольких поколениях накипела избыточность?..

Всю жизнь кровь и ткани заполнены неким коктейлем, могущественным, как живая вода. Состав его у каждого неповторимо свой и зависит как от наследственности, так и от питания, образа жизни и от прожитых лет, наподобие качества вина, но далеко не всегда с улучшением... Внутри нас — стихия, творящая наши облики и желания, нашу мужественность, нашу женственность. Гормоны действу­ют на всех, им подвластны и головастики, и бабочки, и быки, и гориллы. Посланцы от одних генов к другим. Подходя к клеткам, передают депеши: «Пора!.. Время дей­ствовать, расти, развиваться!..» Или наоборот: «Прекра­тить... Остановиться, заглохнуть... Сменить программу...» Самые древние спайщики многоклеточных организмов, дирижеры таинственных партитур.

Прямо под мозгом сидит, прикрепившись ножкой, вер-

313

ховный правитель гормонов — гипофиз. Зовут его еще мозговым придатком, но он сам, наверное, поспорил бы, кого чьим придатком считать. Хоть и слушает кое-какие указания высших инстанций, зато оказывает на них такое влияние, что только держись. Весь телесный облик строит по своему произволу: захочет, — сделает карликом, захо­чет — гигантом, жирным или тощим, складным или не­складным. Распоряжается и характером»

Подчиненные железы тоже стремятся влиять на все, что возможно. Щитовидная, дай ей чуть больше воли, норовит наводнить организм кипучим адреналином, дрожливым беспокойством, иссушающей нетерпеливостью, гневным ужасом выпученных глаз- А если ее придушить, будет вя­лость, апатия, скудость мыслей, пастозное ожирение — микседема. Кора надпочечников, этих трудовых близне­цов поясницы, в разнузданном состоянии может раздуть человека бочкой, бессовестно оволосить все, кроме головы, превратить в обжору и хрипуна...

Половые гармоны не особенно оригинальны. По химии очень близки к корково-надпочечным: одно и то же стеро­идное кольцо и в действии много общего. Чуть перемени­лось кольцо — и вот из гормона, регулирующего воспале­ние и обмен калия-натрия, возникает мощный мужской, от которого грубеет голос, развиваются мышцы и сухожи­лия, растут борода, кадык, пенис, расширяются плечи. По­являются претензии стать Альфой: драчливость, самоуве­ренность и определенность в решениях. (Что, конечно, не гарантирует мудрости.) А после еще одной маленькой пе­ремены в кольце получается гормон, благодаря которому приходят менструации, вместо плеч расширяются таз и бедра, кожа становится нежной, голос мелодичным, а пси­хика... Это эстроген, его можно определить как гормон Любовницы. Микропримеси есть и у мужчин, что у неко­торых заметно и в голосе, и в поведении. Но стоит его чуть-чуть изменить, снова слегка приблизив к мужскому, как он превращается в прогестерон, гормон Матери. От этого гормона женственность обретает зрелость и черты некоей силы, родственной мужественности, — он вдохно­витель беременных и кормящих, ярый антагонист своего легкомысленного предшественника.