|
(текст романа находится на сайте «Horror world “. Там же размещен второй роман из данной серии - «Оправдание бабочки». Написано хорошо, читается легко и с интересом. От остальных комментариев воздержусь, потому что не по теме). ИСТОРИЯ С ПИСТОЛЕТОМ В сентябре Миша собрался в Коктебель, на Волошинский литературный фестиваль. Разумеется, я захотела поехать с ним: как-никак, а я все-таки член Союза писателей. Да и слишком еще свежи в памяти были недавние (ах, какие недавние!) воспоминания о наших тихих семейных поездках в Крым, где были розы на приморской набережной, ароматный кофе в маленьких кофейнях, красное вино, чебуреки, и душистая, южная тишина. Но тут вдруг выяснилось, что всё очень сложно: его там ждут с распростертыми объятьями, меня – нет, и билеты стоят слишком дорого, чтобы ехать вдвоем, и вообще… А что «вообще»? Да всё как обычно: там его друзья, его тусовка, он хочет, чтобы его воспринимали, как отдельного человека, а не как чью-то «половину». Обиделась ли я? Трудно сказать: мне кажется, что все эти страшные месяцы я жила в состоянии постоянной обиды и горя. А тут… не в первый раз и не в последний, чего уж там – переживём. В-общем, он уехал в Коктебель. А я, уложив детей спасть, как обычно, вечером бесцельно глядела в монитор. Попыталась зайти на сайт «Стихи.ру». И обнаружила, что на свою страничку зайти не могу – попадаю на Мишину: что-то такое он там сделал с настройками. А что если… И я засмеялась своей выдумке. Ух, как я сейчас всех разыграю! Ты знаешь, что я придумала? Я выложила на Мишкину страничку несколько своих стихотворений – как будто это его стихи. Стихи тут же начали обсуждать и хвалить – рассказывать моему мужу, какой он гениальный. А я читала и просто умирала со смеху – кажется, впервые за много месяцев. На следующий день, выждав время, я написала – там же, в «Стихире»: мол, так и так, каюсь, жена похитила мой пароль и выложила свои стихи… Восторги продолжались – но теперь уже хвалили меня. И, знаешь, я радовалась этому! Хотя и предчувствовала, что объяснение с вернувшимся из Крыма мужем будет не из лёгких. Но когда еще это будет… Через целые два дня! Увы… Кто-то, вероятно, позвонил Мишке в Коктебель. И объяснил ситуацию. Я не смогла больше зайти на его страничку – или он сам или кто-то из его новых приятелей закрыл доступ. И написал: «Прошу прощения, последние пять стихотворений - не мои. Еще раз прошу прощения…» Ни про какую жену там уже не было, и уж конечно не стояло моей фамилии. Но стихи остались – убрать их я теперь не могла. Дозвониться Мише не могла тоже – он выключил телефон. И тут мне стало страшно. Никакого особого раскаяния я поначалу не испытывала: все-таки остатки здравого смысла все еще не покинули меня. Ну, пошутила, ну, выложила стихи на чужую страничку. Но страх – липкий, противный – и одиночество терзали меня. Я не помню, как прожила эти два дня. Я не ела, не спала, еле-еле находила в себе силы что-то сделать для детей. И, случайно взглянув в зеркало, с удивлением и ужасом глядела на свое худое, почерневшее лицо. Муж прилетал в два часа дня. Я по-прежнему не могла дозвониться ему. Отвезла детей к свекрови: совершенно измученная, я не могла даже отвечать, если они о чём-то спрашивали меня. Как-то спонтанно возникла у меня мысль встретить мужа в аэропорту. Ждать больше дома не было сил. Уже выскакивая из дома, я зачем-то взяла в руки Мишкин «Макаров». Покрутила - и сунула в карман куртки. Не знаю, зачем я сделала это. Наверное, просто потому, что с ним было спокойнее: такой привычный, тяжёлый и настоящий, он уже одним своим присутствием в кармане внушал мне уверенность. Хоть какую-то. Я села в машину и помчалась во «Внуково» - не зная ни номера рейса, ни точного времени прилёта, ничего не зная. Не помню, как я добралась до аэропорта. Как бросилась к окошку «Справочной службы». Киевский самолет ожидали через три часа. Тот это самолет, на котором прилетает мой муж? Или другой? Ах, все равно! Я вышла из здания аэропорта, отошла в сторону, присела на низенький заборчик. Сердце билось где-то около горла, я чувствовала, что вот-вот рухну на землю – и больше не встану. Я сунула руку в карман – и нащупала ствол пистолета. И подумала: «Если Мишка не простит - тогда войду в здание аэропорта и вытащу пистолет. Пусть меня застрелят автоматчики!» Мысль была совершенно дикая, прямо-таки чудовищная (но тогда я не осознавала этого). Однако, странное дело, когда я так подумала – сразу стало легче. И, кажется, в эту самую минуту у меня зазвонил мобильник. Игорь Кушельман! Мишкин друг. Тот самый, у которого трое детей, светловолосая жена Светлана, нормальная работа, новый автомобиль… ну, и так далее. Он что-то спросил меня – может быть, когда прилетает муж, может быть, еще что-то. И я спокойно и даже весело объяснила Игорю, что нахожусь во «Внуково». Что в кармане у меня «Макаров». И что если Мишка не простит меня, то, по всей вероятности, через полтора часа… нет, уже через час и двадцать минут меня застрелит охрана аэропорта. Игорь не стал больше ничего спрашивать. Еще раз уточнил, где я нахожусь. Уверена ли я, что во «Внуково», а не в другом аэропорту? Тогда он просит меня ничего не предпринимать, отойти в сторону и подождать – он сейчас приедет. И тогда мы вместе что-нибудь придумаем! — 21 —
|