Ради чего? Записки спортивного психолога

Меня тётя воспитала». К счастью, задержка затя­нулась, и я в подаренное мне время успел испра­вить ситуацию. Мы посвятили эту схватку тёте, и он её блистательно выиграл. Но состояние нелов­кости преследовало меня ещё долго.

Как красиво скользит по льду Ша Линн — тя­жёлое детство, в многодетной семье, без отца. Везде, где бы мы ни были, я заметил это, она покупает подарки своим братьям и сестре.

И красив Оливье — Татьяна Анатольевна убеж­дена, что через несколько лет ему как партнёру не будет равных. И в аэропортах он тоже, если есть время, сразу направляется в магазины суве­ниров.

А я вспоминаю, что не забыл, вылетая первый раз к Татьяне Анатольевне, захватить книгу Ана­толия Владимировича Тарасова «Совершенноле­тие», на обложке которой он написал: «Дорого­му Рудольфу Загайнову!...»

— Почерк узнаёте? — спросил я.

Она склонилась над книгой, долго-долго мол­чала и затем тихо сказала: «Толя».

Выходной, как же ты опасен! Вспоминается всё то, о чём лучше не вспоминать, что отягощает твоё настроение и даже делает тебя слабее. Те­перь я вспоминаю Лёшу и говорю себе: «Трижды идиот!» Это было три дня назад. Он огрызался на Ц каждое замечание тренера, в том числе — и на | деловые. Потом прервал тренировку и минут за двадцать до её окончания покинул лёд. Когда он проходил мимо меня, я сказал: «Не понял юмо­ра», но он ничего не ответил.

Обычно, переодевшись, он заходил за мной и мы вдвоём уезжали в отель, куда Татьяна Анато-

12

льевна возвращалась вместе с танцорами пример­но через час.

Но сегодня я решил принять сторону тренера и, когда Лёша подошёл к нам и сказал: «Поеха­ли», я ответил: «Нет, я поеду с ними». Ответил и сразу отвернулся, снова стал смотреть на лёд. И вдруг услышал: «Заплакал», — это произнесла Татьяна Анатольевна.

Я резко повернулся, но Лёши уже не было. Мы с тренером стояли и молча смотрели друг на друга. Такой поникшей и растерянной я её ещё не видел.

И знаю: этот стоп-кадр будет вечно стоять перед моими глазами. Конечно, надо было поддержать и защитить (!) тренера. Но в то же время надо было учитывать, что спортсмен за считанные дни до Олимпиады уже на пределе, и требуется самое бе­режное отношение к его душевному состоянию, из­мочаленному диким ожиданием её начала.

Ох, этот выходной! Голова переполнена воспо­минаниями. И не знаешь — хорошо это или пло­хо. Всего неделю назад, перед началом последней сверхнагрузочной недели я сознательно пошёл на тяжёлый разговор со спортсменом (а Лёша в тот момент просил ещё один день отдыха):