Ради чего? Записки спортивного психолога (Загайнов Р.М.)

Ад — это место, где нет Бога.

14 февраля — день произвольной программы

Почему-то наиболее отчетливо запомнился вот этот путь по длинному коридору — из автобуса до раздевалки. Мы идем плечом к плечу. Наше молчание и глухая тишина мрачного коридора. И напряжение, другим словом как нечеловеческое его не назвать.

Телеоператор, всегда встречающий нас и снимающий, — снимающий (зачем так долго?) наши лица по всему этому пути.

Что хотят они увидеть? И я чуть поворачиваюсь и краем глаза вижу Лешино лицо. Надо ли показывать это людям? Эту жестокую отрешенность, и волю в жестко сомкнутых губах, и застывшее внутри глаз ожидание. Чего? Своей судьбы — так можно ответить на этот вопрос. А как иначе назвать то, к чему человек шёл семнадцать лет, как Алексей Ягудин?

В такие минуты мне жаль, безумно жаль спортсмена, которого я опекаю и люблю. На лице его страдание, которое он и не думает контролировать, когда мы одни, не на людях.

? Через неделю, перед игрой с чехами, когда команда разминалась на льду, я внимательно за-Держу взгляд на лице стоявшего рядом со мной Владислава Третьяка — тренера наших вратарей. ин смотрел на лед, кусая губы и переминаясь с н°ги на ногу. Все выдавало в нем высшую форму

103

волнения. И он, уловив в моих глазах вопрос, ответил:

—Четыре Олимпиады я прошёл и хорошо
знаю, что они чувствуют сейчас.

...Итак, впереди дверь в раздевалку, где нас ждут наши соперники (по желанию Леши мы всегда приходим в последнюю минуту). Да, мы приходим позже всех, и это психологически верно. Прийти последними, на глазах у «них» уверенно и шумно (!) войти и четким шагом проследовать к своему месту.

—Входим уверенно! — не забываю напомнить
Леше и сильным движением руки толкаю дверь
раздевалки.

8 февраля — день открытия и нашего прибытия

Мы ступили на трап, и первое, что сделал Лёша, вынул из кармана куртки заранее положенные туда темные очки и надел их. Была задержка, и мы продолжали стоять на трапе.

Самолеты приземлялись один за другим, и огромный аэропорт был буквально нашпигован людьми.

Главное, — Лёша обратился ко мне, — за
быть, что это Олимпиада.
А я не вижу, — отвечаю ему, — разницы
между финалом Гран-при и Олимпиадой. Сопер
ники те же.
Десять финалов Гран-при не стоят одной
Олимпиады, — говорит он.

...Уложив Лешу, я не менее часа просижу над своим дневником, оценивая себя, все, что сегодня делал и что говорил. Да, я целенаправленно в наших дискуссиях пытался снизить «цену» Олимпийских игр, надеясь тем самым снизить напря-

— 52 —