Разноцветные белые вороны

Не нужно быть большим профессором, чтобы пред­ставить себе, какому испытанию подвергается психика людей вообще и детей в особенности в так называемые переломные моменты истории. И далеко не все это испытание (а ведь еще не конец!) выдержали. Посколь­ку нас сейчас интересуют именно дети, приведем статистические данные, опубликованные в «Независи­мой газете»: 28 процентов детей младшего школьного возраста испытывают проблемы при адаптации к среде, 22 процента — склонны к депрессии, 23 процента — относятся к группе риска по агрессивности.

Мы, работая с детьми-невротиками, видим, что три-четыре года назад на группу дошкольников и младших школьников, состоявшую из восьми человек, приходи­лось в среднем два ребенка с сильными страхами. Два года назад их число удвоилось, а в прошлом учебном году у нас бывали группы, целиком состоявшие из детей с навязчивыми страхами.

Примерно в той же пропорции невротизировались за последние годы и родители. Все чаще нашим главным пациентом становится мать, а не ребенок. Это ее прежде всего надо приводить в чувство, чтобы облег­чить тем самым состояние малыша.

К сожалению, процесс нарастает. Одну из причин невротизации в детской среде мы только что назвали: взвинченные обрушившейся на них «новой жизнью» взрослые. И немудрено. Кто-то обнищал, кто-то пока держится на плаву, но работает втрое больше прежнего и страшно устает. Кто-то пошел ради денег торговать, но его от этого тошнит. А еще чеченская война, террористические акты, непрекращающиеся разговоры о грядущей настоящей безработице (дескать, пока это еще цветочки!)... А главное — хроническое чувство попранной справедливости. Для человека русской куль­туры (подчеркиваем: культуры, а не крови) это равно­сильно крушению мира.

Однако не все остались за бортом новой жизни. Кто-то в нее вписался и очень неплохо. Даже название появилось для таких людей — «новые русские». Их дети ни в чем не знают отказа, не видят перед собой униженных бедностью и растерянных родителей, могут посещать элитарные школы, отдыхать на Канарских островах, развлекаться в Диснейленде. Может быть, привилегированное положение — это как бы охранная грамота для их психики? Может, говоря о почти тотальной детской невротизации, этих детей следует «вывести за скобки»?

Мы, конечно, не проводили поголовного обследова­ния семей «новых русских» (его провести, как вы понимаете, вообще нереально). Однако у нас нако­пилось уже достаточно материала, чтобы сделать неко­торые выводы. Все чаще в анкетах, которые мы раздаем перед началом лечебного цикла родителям пациентов, профессия отца обозначается как «бизнес­мен», «президент фирмы или акционерного общества», «генеральный» или, как минимум, «коммерческий ди­ректор». Птицы более высокого полета — назовем их условно «новейшие русские» — предпочитают аноним­ность и приводят детей на индивидуальные консульта­ции. Доводится видеть таких детей и в нерабочее время, например, в гостях. Кроме того, нам многое рассказывают педагоги уже упомянутых выше элитар­ных школ, где образование платное.