|
Многими авторами желание ребенка, с кем он хочет жить, признается первостепенным критерием для выноса решения. Закон также предусматривает учитывание желания ребенка, во всяком случае, с одной существенной оговоркой: «...если отсутствуют серьезные причины, которые говорили бы против, или это желание противоречит объективным интересам несовершеннолетнего» (У15. к § 177 ABGGB в MMGA33). Элл (Ell), к примеру, желание ребенка вообще считает важнейшим критерием: «Не существует благополучия ребенка против его воли»[130]. Казалось бы, этот критерий несложно выявить, следует только спросить ребенка, с кем он хочет жить. Задание, которое мог бы выполнить и судья. Но с психологической точки зрения возникают сомнения и здесь. • В большинстве случаев, и прежде всего у маленьких детей (до девяти, десяти лет), часто вообще отсутствует желание выбирать между родителями. Во-первых, у них есть другое желание – чтобы родители жили вместе, а во-вторых, они не в состоянии принимать подобные решения, потому что они любят и мать, и отца. И, в-третьих, такое задание им не по силам, потому что они не представляют себе, что всё это может означать конкретно и как это будет – жить с одной мамой или с одним папой. Иными словами, ребенок не может ответить на этот вопрос, потому что это не его вопрос, это вопрос родителей или судьи. • Следующей причиной является то обстоятельство, что один уже этот вопрос «опрокидывает» ребенка в тяжелейшие конфликты лояльности. Точнее сказать, он чрезвычайно обостряет уже и без того существующие в нем внутренние конфликты. Ведь решить в пользу одного из родителей означает отказаться от другого: «Как я теперь смогу смотреть папе в глаза, ведь он знает, что я сказал, что хочу остаться с мамой?..». Невыносимые конфликты лояльности, в свою очередь, повышают вероятность (столь фатальных для ребенка) процессов расщепления: чтобы избежать внутреннего конфликта, ребенок вынужден идентифицировать себя с одним из родителей и отвергнуть другого. Это изменяет в нем представление об обоих родителях так, что один из них теперь идеализируется в носителя лишь положительных качеств, в то время как другой становится «козлом отпущения». Кроме того, «избранный» родитель далеко не всегда оказывается именно тем, с кем у ребенка были более тесные внутренние отношения, выбор чаще всего падает на того, перед кем ребенок испытывает больше страха или которого считает более ранимым либо более злопамятным. Ответы ребенка на вопрос, с кем он хочет жить, следует воспринимать очень осторожно также и потому, что нередко бывает, что он в это время находится под большим давлением одного из родителей и вынужден высказаться в его пользу. И это едва ли возможно выяснить – будь то в беседе с ребенком, будь то в беседе с родителями. — 131 —
|