|
Для того чтобы уточнить этот момент, рассмотрим еще раз примеры, которые использовал Мао Цзе Дун. Если все противоречия подчиняются великому закону неравенства, если для того, чтобы быть марксистом и быть в состоянии осуществлять политическое действие (добавлю: для того, чтобы производить в теории), следует любой ценой отделять среди противоречий и их аспектов главное от второстепенного, если это различение имеет существенное значение для марксистской теории и практики, — то, как отмечает Мао, объясняется это необходимостью справиться с конкретной реальностью, реальностью истории, в которой живут люди, чтобы дать объяснение реальности, в которой господствует тождество противоположностей, т. е.: 1) переход, в определенных условиях, одной противоположности на место другой, смена ролей между противоречиями и их аспектами (этот феномен подстановки мы назовем смещением); 2) «тождество» противоположностей в реальном единстве (этот феномен «сплава» мы назовем конденсацией). Действительно, великий урок, преподаваемый практикой, заключается в том, что если структура с доминантой остается постоянной, то роли меняются: главное противоречие становится второстепенным, второстепенное противоречие занимает его место, главный аспект становится второстепенным, а второстепенный аспект становится главным. Разумеется, всегда есть главное противоречие и противоречия второстепенные, но они сменяют свои роли в артикулированной структуре с доминантой, которая сама остается стабильной. Как говорит Мао Цзе Дун, «совершенно несомненно, что на каждом из различных этапов развития процесса существует лишь одно главное противоречие, которое играет ведущую роль». Но это главное противоречие, являющееся продуктом смещения, становится «решающим», взрывоопасным только благодаря конденсации (благодаря «сплаву»). Именно оно представляет собой то «решающее звено», которое в политической борьбе, как говорит Ленин, (или в теоретической практике) необходимо ухватить и потянуть к себе для того, чтобы пришла в движение вся цепь, или, если привлечь менее линейный образ, именно оно занимает стратегическое узловое положение, место, в котором необходимо начать атаку, чтобы осуществить «расчленение единого». Здесь тоже не следует поддаваться впечатлению произвольной последовательности господствующих моментов: каждый из них конституирует определенный этап сложного процесса (основу «периодизации» истории), и как раз потому, что мы имеем дело с диалектикой сложного процесса, мы имеем дело с теми сверхдетерминированными и специфическими «моментами», которые являются «этапами», «стадиями», «периодами», а также с теми мутациями специфического господства, которые характеризуют каждый этап. Узловые точки развития (специфические стадии) и специфические узловые пункты структуры каждой стадии суть сами существование и реальность сложного процесса. Именно это служит основой реальности, имеющей решающее значение для политической практики (и, разумеется, также для практики теоретической): смещений господства и конденсации противоречий, ясный и глубокий пример которых дает нам Ленин в своем анализе Революции 1917 г. (пункт «сплава» противоречий: в двух смыслах этого термина, пункт, в котором конденсируется («образует сплав») множество противоречий, так что в результате этот пункт становится пунктом (критического) сплава, пунктом революционной мутации, «преобразования»). — 124 —
|