|
что вода сама по себе не прозрачна, загрязнив ее предварительно привязанной к палке грязной тряпкой. в) Если Ньютон далее утверждает, что семь цветов фиолетовый, синий, голубой, зеленый, желтый, оранжевый и красный - просты и неразложимы, то едва ли удастся кого-нибудь убедить в простоте, например, фиолетового цвета, ибо он представляет собой смесь синего и красного. Каждый ребенок знает, что при смешении желтого и синего получается зеленое; когда к синему прибавляется меньше красного, чем в случае фиолетового, получается лиловое; желтое с красным дает оранжевое. Но ньютонианцы, считающие зеленое, фиолетовое и оранжевое чем-то изначальным, находят также абсолютное различие в синем и голубом, хотя тут вообще нет никакого качественного различия. Ни один живописец не впадет в глупость ньютонианства; имея в своем распоряжении красное, желтое и синее, он составляет из них остальные цвета. Даже из механического смешения двух сухих порошков - желтого и синего - получается зеленое 178. Так как разные цвета возникают, таким образом, через смешение, с чем должны согласиться и ньютонианцы, то они пытаются спасти положение утверждением, что цвета, воэникающие из призматического спектра (т.е. из призрака), в свою очередь изначально отличаются от остальных естественных цветов, от присутствующих в разных веществах пигментов. Но такое различение не имеет смысла; цвет есть цвет, и он либо однороден, либо разнороден независимо от того, как он возник, является ли он физическим или химическим. К тому же смешанные цвета возникают в самой призме не иначе, чем в других местах; мы имеем тут возникновение определенной видимости как таковой и, следовательно, простое смешение видимости с видимостью без дальнейшего сочетания цветовых пятен. В самом деле, если поставить призму близко к стене, то только края изображения приобретают синюю и красную окраску, середина же остается белой. Говорят: в середине, где происходит совпадение многих цветов, возникает белый свет. Какой вздор! По части вздора люди могут зайти невероятно далеко, и пустая болтовня скоро становится для них просто делом привычки. Ведь при большем удалении призмы от стены края изображения делаются шире, пока наконец белое не исчезает совершенно, уступив место зеленому, которое получается при слиянии краев. Правда, в том опыте ньютонианцев, с помощью которого — 256 —
|