|
Главная причина, почему столь же ясное, сколь основательное и даже ученое, изложение Гёте, рассеивающее тьму в этом вопросе о свете, не встретило более сочувственного отклика, заключается, без сомнения, в том, что иначе многим пришлось бы признаться в слишком уж большом недомыслии и скудоумии. В последнее время несуразные ньютоновские представления не пошли на убыль, но после открытий Малю еще были дополнены теорией поляризации света и даже четырехугольности солнечных лучей 171, вращательным движением цветных световых шариков то слева направо, то справа налево и, наконец, воскресшими ньютоновскими Fits, acces de facile transmission и acces de facile reflexion 172..., - словом, разрослись в дальнейшую метафизическую галиматью 173. Некоторые из этих представлений возникли здесь в результате приложения дифференциальных формул к явлениям цветов: тот действительный смысл, который имеют эти формулы в механике, был недопустимым образом перенесен на явления совершенно другой области. Прибавление. Первое. В призме тоже имеет место так называемое двойное лучепреломление; но здесь к этому еще присоединяется дальнейшая определенность - переход прозрачности в затемнение, вследствие чего возникают цвета. Хрупкость стекла оказывается моментом, помрачающим светлое, хотя стекло совершенно прозрачно. Молочное стекло, опал производят такое же действие; но в первом случае возникающая мутность не проявляется во внешнем существовании. Свет не помрачает сам себя, он есть, наоборот, непомраченное; лишь вместе с индивидуальным, субъективным, которое само разъемлет себя на свои различия и связует их в самом себе, появляется, таким образом, представление цвета. Ближайшие подробности этого вопроса относятся к эмпирической физике; но поскольку задача последней не только наблюдать, но и сводить наблюдения к всеобщим законам, она соприкасается с философским рассмотрением предмета. По вопросу о цветах господствуют два представления: согласно одному из них, разделяемому нами, свет есть нечто простое. Другое воззрение, утверждающее сложность света, прямо противоположно всякому понятию и представляет собой грубейшую метафизику; оно потому так дурно, что дело идет здесь о самой сущности понимания. Свет есть та область, в которой следовало бы отказаться от рассмотрения единичного, множественного и подняться к абст- — 250 —
|