История западного мышления

Иисус из Назарета начал проповедовать свое учение в еврейской культур­ной среде в ту пору, когда ожидание Мессии и апокалиптического конца ис­тории достигло крайней степени напряжения. В подобном контексте заявле­ние Иисуса его собратьям-галилеянам о том, что настало наконец время сбыться библейским пророчествам: «Близится Царствие Божие»,— приобре­тало особую драматичность и значимость. Однако новую веру пробудила не просто весть Иисуса о грядущем Царствии, и не эсхатологические ожида­ния, порождаемые такими странствующими проповедниками, как Иоанн Креститель. Решающим оказался отклик учеников Иисуса на его смерть через распятие и их страстная вера в его Воскресение. Ибо в этом Воскресе­нии верующие христиане видели торжество Бога над смертью и злом и про­видели в нем образ и обетование собственного воскрешения из мертвых. Ка­ковы бы ни были основания для этой веры, глубокую убежденность которой едва ли можно переоценить, представляется, что вскоре после смерти Иису­са его последователям на удивление быстро удалось распространить повсюду свои религиозные верования, полностью взрывавшие груз старых представ­лений и возвещавшие совершенно новое учение о Боге и о человеке.

Это новое видение появилось после казни на кресте; целый ряд явивших­ся откровений убедил многочисленных последователей Иисуса в том, что их учитель снова жив. Эти «явления», поддержанные позднее визионерским опытом Павла, узревшего воскресшего Христа, заставили учеников пове­рить в то, что в определенном смысле Иисус был целиком вырван у смерти Божьей властью и воссоединился с Богом, разделив с Ним вечную жизнь на небесах. Значит, Иисус был не просто человеком, и даже не просто вели­ким пророком — он был самим Мессией, Сыном Божиим, долгожданным Спасителем, чьи страсти и чья смерть ознаменовали для мира искупление и наступление совсем новой эры. С этой поры становились до конца понятны­ми и иудейские пророчества из Библии: Мессия — не царь от мира сего, но царь духа, а Царство Божие означает не политический триумф для Израиля, но искупление Господне для всего рода человеческого, несущее новую жизнь, на которую снизошел Дух Божий. Так горькое и трагическое для уче­ников Иисуса событие — распятие их наставника — в их глазах мистически

Преобразилось в основание для совершенно безграничной веры в конечное опасение человечества, вылившись в необычайно динамичный порыв повсю­ду свидетельствовать и провозглашать свою веру.