История западного мышления

* «Сумма богословия».— Лат.

И все же, невзирая на недвусмысленно светский характер современной науки, которая выкристаллизовалась из Научной Революции, даже сами за­чинщики научного переворота по-прежнему действовали, мыслили и оцени­вали свои труды в таких понятийных рамках, которые невольно заставляли думать о религиозном озарении. Они воспринимали свой интеллектуальный прорыв прежде всего как вклад в священную миссию науки. Их научные от­крытия несли духовную победу, ибо прозревали божественную архитектуру мира и истинный космический порядок. Исполненное радости восклицание Ньютона: «О Боже, я мыслю Твоими мыслями вслед за Тобой!» — явилось лишь кульминацией в длиннейшем ряду подобных же эпифанических* от­кровений, ознаменовавших вехи становления современной науки. В своей книге «De revolutionibus» Коперник прославлял астрономию как «науку, ско­рее божественную, нежели человеческую», стоящую ближе других наук к Богу по благородству целей, и склонялся в сторону гелиоцентрической тео­рии, ибо в ней обнаруживалось подлинное величие и точность Божьего ми­роздания. Сочинения Кеплера буквально пылают жаром божественных оза­рений, ибо он воочию зрел, как Космос открывает ему свои тайны10. Он именовал астрономов «священнослужителями высочайшего Бога, толковате­лями книги природы», а смысл собственной жизни видел в том, чтобы «сто­ять со своим открытием на страже у ворот храма Господня, у алтаря которого служит Коперник». В «Звездном вестнике» (Sidereus nuncius) он писал, что свои открытия с помощью телескопа ему удалось совершить благодаря про­светившей его ум Божьей благодати. Даже светски настроенный Ф. Бэкон рассматривал научное продвижение человечества в откровенно религиозных, благочестивых терминах, высказывая мысль о том, что материальным успе­хом человечество обязано своему духовному приближению к христианскому золотому веку. Декарт объяснял открывшееся ему понимание новой универ­сальной науки, которая явилась ему в символическом сне, Божественным вмешательством, с той поры направлявшим всю его деятельность; Бог опре­делил его путь познания и дал уверенность в успехе его исканий. А после от­крытий Ньютона божественный свет озарил новую науку. Казалось, что была написана новая Книга Бытия. Как поведал эпохе Просвещения Алек­сандр Поп:

Nature and nature's laws lay hid in night; God said,

«Let Newton be», and all was light.

(В кромешном мраке мир сперва лежал;

«Да будет Ньютон»,— рек Господь, и свет настал).