История западного мышления

Вновь оговоримся, что обе эти противоположные тенденции, существо­вавшие внутри христианского миропонимания, никогда не исключали друг друга. И у Павла, и у Августина — первого и последнего из античных бого­словов, определивших границы христианской религии в том виде, в каком ее затем унаследовал Запад,— мы находим яркое выражение обеих точек зре­ния, которые сливаются в некое нераздельное, хотя, может быть, и немно­го несуразное сочетание.

Однако, поскольку различия между этими двумя тенденциями столь за­метны и поскольку обе они, как представляется, подкреплялись из совер­шенно различных психологических источников, целесообразно рассмотреть их порознь, дифференцируя при этом свой подход, как если бы мы имели дело с двумя совершенно различными предметами.

Первая тенденция явно просматривается в посланиях апостола Павла к раннехристианским общинам, а также в Евангелии от Иоанна. Эта тенден­ция находит поддержку и в остальных трех Евангелеях, а также в Деяниях Апостолов, однако ни один источник не дает полного представления о ее перспективах. Главенствующим пунктом в этом миропонимании являлось то, что в лице Христа в этот мир проникло божественное начало и что те­перь для человечества и природы уже близится час искупления. Если иуда­изм был великим томлением и ожиданием, то христианство стало его победоносным свершением. Царствие Небесное ворвалось в человеческую историю и стало деятельно преображать ее, побуждая человечество стре­миться все выше — к новому и доселе неслыханному совершенству. Жизнь, смерть и воскресение Христа стали чудом во веки веков, пробудившим экс­татическое ликование и чувство благодарности. Величайшая из битв оказа­лась выигранной. Крест явился как знак победы. Христос принес избавление человечеству, пребывавшему в плену собственного невежества и собственных заблуждений. Поскольку божественное начало уже присутству­ет в мире и творит чудеса, средоточие духовного поиска отныне заключа­лось в том, чтобы уверовать в реальность этого величайшего события и, в свете своей новой веры, принять непосредственное участие в осуществле­нии божественных замыслов.

Могущество грядущего Царствия, несущего избавление, было явлено в личности Христа, чья харизматическая сила способна объединить всех людей в новую общность; Христос принес в этот мир свет новой жизни: Он сам был этой новой жизнью — дыханием вечности. Через страсти Христовы обрело жизнь новое творение, отныне завоевывающее себе место — в человеке и через человека. Увенчает же его появление новых небес и новой земли, сли­яние конечного времени с вечностью.