Томизм

“Спорные вопросы”: ed. Marietti, 2 тома, 1953. - Quaestiones de quolibet., Marietti, 1949.

De ente et essentia, ed. M.-D. Roland-Gosselin, O.P., Paris, Librairie Philosophique J. Vrin, 1948. Также Ludwig Baur, Munster i.W., 1933. - De substantiis separatis, ed. J. Lescoe, St. Joseph College, West Hartford (Conn.), 1963. Многочисленны отдельные издания “Суммы теологии”, в частности, Migne (4 тома), C.-J. Drioux, 8 томов. Frette et Mare (Vives) 5 томов. Forzani, Rome, 1894, 6 томов. Pegues, Paris, Blot, 6 томов, 1926 s. Особенно примечательно издание Института средневековых исследований имени св. Альберта Великого, Montreal, 5 томов, 1941. Наиболее рекомендуемое изданий “Суммы против язычников” - воспроизведение текста Ватиканского издания, в одном томе, Рим, 1934 г. - Замечательную инициативу проявил А.С. Pegis, издав английский перевод “Contra Gentiles”: параграфы пронумерованы в нём в точном соответствии с изданием Leonine. Надеемся, что такой способ издания станет общепринятым; это сильно упростило бы цитирование данного сочинения.

С.С. Аверинцев. Между средневековой философией и современной реальностью

Есть два направления умственной деятельности, которые могут взаимно соотноситься, могут перекрещиваться и совмещаться в занятиях одних и тех же людей, оставаясь по сути своей различными и лишь относительно соединимыми. Как правило, явственно преобладает либо одно, либо другое.

Можно быть историком средневековой философии, и это совершенно определенное занятие: историк есть историк, он не творит философию, он изучает ее пути в прошлом. Его собственная философская позиция при этом, конечно, важна, но это именно позиция историка, определяющая труд историка, а не какой-то иной труд. Человек, занимающийся историей схоластики, может сам быть католиком, может относиться к персонажам своих исторических штудий более или менее апологетически, но это еще не ставит его самого в один ряд с ними; он может, что встречается на Западе нередко, быть их собратом по монашескому ордену, например, доминиканскому или францисканскому, но не становится их собратом по творчеству в духе схоластики просто потому, что он - историк. Приводить примеры бесполезно: их число слишком велико, а любой выбор будет случайным.

Можно, напротив, быть религиозным мыслителем, который в качестве такового решил вернуться к основоположениям средневековой философии. Типы могут варьироваться — от консервативных профессоров католических духовных семинарий до таких оригинальных философов, как Ж. Маритен или Р. Гвардини. Неосхоластическое направление было характерно для умственной жизни Запада в период между двумя войнами и в конце 40-х — начале 50-х годов; сейчас оно редко выступает в чистом виде. Разумеется, неосхоласту необходимо иметь знания о средневековой схоластике, получая их отчасти из вторых рук, но отчасти из прямого контакта с текстами; и все же, как бы он ни углублялся в историю, он не становится от этого историком просто потому, что исторические штудий имеют для него служебное значение.