Символический обмен и смерть

106

ния пожалованием. Даяние и получение труда функционируют непос­редственно как код отношений социального господства, код дискри­минации. Этот отравленный подарок обозначается заработной пла­той — обобщающим знаком всего кода. Ею санкционируется одно­стороннее дарение труда, то есть, иными словами, ею символически искупается то господство, которое капитал осуществляет по­средством дарения труда. Одновременно это дает капиталу воз­можность заключить всю операцию в рамки договора, стабилизиро­вать коллизию в сфере экономики. Сверх того, зарплата превращает работника в «получателя благ», дублируя его статус «получателя ра­боты» и усиливая его символическую недостаточность. Поэтому от­казываться от работы, оспаривать заработную плату — значит ста­вить под угрозу процесс экономического дара, выкупа и возмещения, обнажая скрывающийся под ним фундаментальный символический процесс.

Сегодня зарплату уже не нужно вырывать силой. Ее вам, как и все остальное, дают — не в обмен на труд, а с тем, чтобы вы ее трати­ли, то есть для труда иного рода. И в ходе этого потребления, в ходе пользования вещами получатель зарплаты воспроизводит в точности то же самое символическое отношение медленной смерти, какое он претерпевает в ходе труда. Пользователь вещи живет такой же ее отсроченной смертью (он не приносит ее в жертву, а «изнашивает», функционально «расходует» ее), что и смерть трудящегося, умираю­щего в капитале. И подобно тому как зарплата позволяет откупиться за одностороннее дарение труда, так же и цена, уплаченная за вещь, все­го лишь дает возможность пользователю откупиться за ее отсроченную смерть. Доказательством тому символический обычай, по которому все доставшееся даром (подаренное, выигранное в лотерее или в карты) должно не использоваться, а растрачиваться, растранжириваться.

Любое господство должно быть чем-то искуплено. Раньше ис­куплением служила жертвенная смерть (ритуальное умерщвление царя или вождя) или же ритуальное обращение (праздник и некото­рые другие социальные ритуалы, представлявшие собой иную форму жертвоприношения). На этой стадии власть еще разыгрывается пря­мо и открыто. Эта социальная игра обратимости прекращается с диа­лектикой господина и раба, где обратимость власти уступает место диалектике воспроизводства власти. Однако здесь по-прежнему тре­буется симулировать искупление власти. Так и устроен капитал, где формальный выкуп власти осуществляется через громадный меха­низм труда, заработной платы и потребления. Экономика является сферой искупления по преимуществу, где за господство капитала уда­ется откупиться, так и не ставя его по-настоящему на кон, — наобо-