Сократ

Невозможно, конечно, точно установить, чему научи­лись у Сократа Алкивиад и Критий. Видимо, и для них общение с Сократом не прошло даром, и они чем-то по­полнили свой разноликий арсенал политической аргумен­тации. Не вдаваясь здесь в тонкости действительных причин и масштабов пагубной для судеб Афин политической деятельности Алкивиада и Крития, следует отметить, что их действия никак не могут быть квалифицированы в ка­честве реализации сократовских представлений о разум­ной и справедливой политике. В сократовской постановке вопроса о политике, государственных деятелях и т. п. речь шла о поисках лучших путей формирования полис­ной жизни, отбора должностных лиц с учетом их умения, способностей, достоинств, словом, о принципе компетент­ности в политике, о квалифицированном управлении го­сударством, тогда как, скажем, практические усилия Ал­кивиада и Крития были направлены, конечно же, не к утверждению этих положений, а к их личному самоут­верждению на вершине политической власти, при необ­ходимости — и с помощью прямого насилия. Вменение Сократу вины за вредные последствия чуждой ему стихии политических страстей, интриг и вероломства тех или иных его слушателей было явно не по адресу.

Сократу не повезло не только с одиозными слушателя­ми — Алкивиадом и Критием, но и с великими — Гесиодом и Гомером. Так, он часто цитировал слова Гесиода: «Дела позорного нет, и только бездействие позорно». Со­крат при этом имел в виду порочность лени и пренебре­жения к труду. Обвинители же усмотрели в сократовском цитировании этого места из Гесиода оправдание всякого действия, в том числе дурного и позорного.

Приводил Сократ в своих беседах и стих Гомера, где Одиссей довольно круто обходится с ослушниками и лю­бителями пошуметь:

Если ж кого заставал он кричащим из черни народной,

Скипетром тех ударял, обращаясь с такими словами:

«Смирно сиди, сумасшедший, и слушай других рассужденья,

Тех, что получше тебя. И труслив ты, и силой не славен;

Ты и в войне никогда не заметен, и в мирном совете».

Подобное обращение к Гомеру было интерпретировано обвинителем как выпад против демоса, одобрение дурного обращения с людьми из народа.

По существу, философское положение Сократа о пре­имуществе знающего перед незнающим было расценено его обвинителями как привитие юношам неуважения и презрения к их несведущим и, следовательно, бесполез­ным родителям, родственникам, друзьям. В таком духе расценивались, например, сократовские суждения о том, что для излечения больного знающий врач полезнее не­сведущей в этом деле родни и т. п.