Сократ

Показательны в этой связи проницательные слова афинянина Евриптолема, двоюродного брата Алкивиада, обращенные к народному собранию при обсуждении дела стратегов: «Счастливые победители — вы хотите посту­пить, как несчастные пораженные... Столкнувшись с ни­спосланным богом неизбежным роком, вы готовы осудить как изменников людей, которые не в силах были посту­пить иначе, чем они поступили, не будучи в состоянии из-за бури исполнить приказанное... Но делайте же этого: ведь гораздо справедливее увенчать победителей венками, чем подвергнуть их смертельной казни, послушавшись со­вета дурных людей» (Ксенофонт. Греческая история, 1, 7,33).

Выразительна в данном контексте прямо противопо­ложная реакция на поражение уверенных в своей конеч­ной победе спартанцев. Потеряв 9 из 10 своих кораблей, причем погиб и сам лакедемонский наварх Калликратид, и более 60 кораблей своих союзников, спартанцы, хотя и сняли морскую блокаду с проафинских Митилен, одна­ко для поддержания боевого духа в своем и союзном кон­тингенте разыграли даже фарс собственной победы.

Дело, конечно, не в том, что афиняне не поверили своим стратегам и не посчитались с показаниями очевид­цев о морской буре, помешавшей спасти экипажи подби­тых кораблей. Они сами были матросами тонущего кораб­ля — Афин, попутный же ветер победы дул в паруса Спарты, Явственно возникавший призрак поражения на­полнял афинян злобой, требовавшей расправы над кон­кретными «виновниками». Под горячую руку попались стратеги. Сказались также внутриполитическая неуверен­ность афинского, демоса в своих силах, его чрезмерная подозрительность к должностным лицам, опасения против возможного роста влияния стратегов после одержанной победы и т.п. Во всяком случае, неадекватная и неумест­ная демонстрация демосом своей силы, вопреки резону дела и в обход законной процедуре, говорит о шоковом состоянии афинского демократического полиса.

Концовка Пелопоннесской войны протекала в обстанов­ке повсеместно усилившейся жестокости, вражды и подо­зрительности, Нередко пленных, в том числе и эллинов, превращали в рабов или просто уничтожали. Свою лепту в эту эскалацию неслыханной ранее жестокости внесли и Афины, и Спарта. Так, по совету Филокла, одного из стратегов, афинское народное собрание приняло постанов­ление, согласно которому всем пленным следует отрубать большой палец правой руки, чтобы они могли лишь гре­сти, но не носить копья. Этот же Филокл, захватив два корабля союзников Спарты, велел сбросить в пропасть их экипаж. Спартанцы, в свою очередь, после решающей морской победы при Эгоспотамах казнили всех пленных афинян, среди которых находился и Филокл.