Сократ и афинская демократия

Сам диалог, по мнению А.Ф. Лосева, относится к числу последних диалогов так называемого раннего, или «сократического», периода творчества Платона, когда большая часть мыслей, содержащихся в диалогах, являлись еще более или менее близким к тексту пересказом идей учителя Платона Сократа [8]. В нем описывается ситуация, приблизительно датированная 405 годом до н.э., когда в Афины в очередной раз приезжает уже хорошо знакомый с Сократом «отец-основатель» школы софистики Горгий Леонтинский.

Горгий останавливается у своего друга – молодого афинского аристократа-софиста Калликла. Опоздавший на открытый урок Горгия в гимнасии Сократ и его друг-ученик Херефонт, сталкиваются с Горгием и его учеником Полом и Калликлом уже во время их выхода из школы. И прямо тут же, на выходе из гимнасия, при большом числе присутствующих, обе стороны завязывают традиционный для Сократа разговор о том, что же такое добродетель, каким образом она проявляет себя в сфере политики и можно ли ей научить с помощью софистики или каким-либо другим способом.

Прежде всего, Сократ как обычно спрашивает у присутствующих софистов, в чем же собственно состоит искусство софистики: Горгий отвечает, что суть декларируемой им способности софистики улучшить человека и подготовить его к управлению полисом в том, что она учит молодежь красноречию, ораторскому искусству, превращает их в хороших ораторов [9].

Сократ, который традиционно специализировался на взломе обыденных представлений, услышав, что суть ораторского искусства заключается в красноречии, неожиданно для всех вдруг усомнился в этом на основании того, что при ближайшем рассмотрении выясняется: и врачевание, и гимнастика, и многие другие виды человеческой деятельности – по своей сути тоже являются разновидностями красноречия: ведь в любом деле главное – это максимально точно и убедительно передать свои знания и свое мнение.

Тогда Горгий определяет софистику несколько по-другому: как величайшее благо, которое дает людям как свободу, так и власть над своими людьми каждому в своем городе. Софистика, строящаяся на ораторском искусстве, по мнению Горгия – это способность убеждать словом и судей в суде, и советников в Совете, и народ в Народном собрании, да и во всяком ином собрании граждан. Обладая такой силой, по его словам, «софист и врача будет держать в рабстве и учителя гимнастики и сделает так, что даже дельцы будут наживать деньги не для себя, а для того, кто владеет словом и умением убеждать толпу» [10].

Но Сократа трудно сбить с мысли и, выслушав Горгия, он говорит о целесообразности выделения двух основных источиков знания – человеческого знания и человеческой веры, после чего уточняет: как именно убеждает софист-оратор людей – быстрым вселением в них веры или долгими и разумными убеждениями и доводами? Горгий, правильно понимая реальность своего времени и специфику политической практики Народных собраний, говорит о том, что оратор внушает именно веру. Сократ тут же уточняет, что оратор в судах и других сборищах не поучает, что справедливо, а что – нет, но лишь внушает веру, и только прежде всего потому, что толпа не смогла бы постигнуть столь важные вещи за такое короткое время. И Горгий с ним в целом согласен [11].