|
Видимо, понимая все это, Платон предлагает еще один выход, более трудный и требующий большего напряжения. Речь идет о знаменитой восходящей диалектике, которой и завершает свое поучение Диотима. Что это такое? Действительно, восхождение, но духовное, иначе говоря, своего рода процесс инициации и собственно спасение. Это путь, который проделывает любовь, а спасение приходит через красоту. Следовать за любовью, не сбиваясь с дороги, покоряться любви, не замыкаясь на ней, это и значит один за другим преодолевать этапы или ступеньки любви: сначала полюбить за его красоту одно-единственное тело, затем – оба тела, потому что красота их объединяет, затем – красоту души, которая стоит выше красоты тела, затем – красоту поступков и законов, затем – красоту науки и, наконец, абсолютную Красоту – вечную и сверхъестественную, красоту-в-себе, существующую в себе и для себя, красоту, включающую в себя все прекрасное, все то, что ведет происхождение от этой красоты и становится прекрасным благодаря ей. Но ведет нас к этой красоте любовь – спасительная любовь. Иначе говоря, секрет Диотимы (и секрет Платона) таков: любовь спасается религией, и другого спасения для нее нет. Если любовь – это тоска по тому, чего нет, то сама логика существования подталкивает ее к тому, чтобы стремиться к недостающему, к тому, чье отсутствие ощущается все сильнее и сильнее, к тому, нехватка чего становится абсолютной, то есть к Добру (ослепительным проявлением которого является Красота), то есть к трансцендентности, то есть к Богу – чтобы самоуничтожиться в нем, утолить ненасытный голод, обрести, наконец, успокоение и стать счастливым и мертвым! Но позвольте, если больше нет тоски ни по чему, разве это любовь? Не знаю, не знаю… Возможно, Платон сказал бы, что в этом случае не остается ничего, кроме красоты, как Плотин сказал бы, что не остается ничего, кроме Одного, а мистики – что не остается ничего, кроме Бога… Но если Бог не есть любовь, то зачем такой Бог? И разве Бог может испытывать нехватку чего-то? На этом мы оставим Платона – ровно в той точке, где он оставил нас. Он провел нас – а это уже немало! – от мечты о слиянии (Аристофан) к опыту тоски по недостающему (Сократ), а затем от этой тоски к трансцендентности или вере (Диотима). Прекрасный путь, особенно для такого небольшого сочинения, что лишь подчеркивает его величие. Но задумаемся: а способны ли мы воспользоваться предлагаемым им выходом? Способны ли мы в него поверить? Согласиться с ним? Христиане, скорее всего, ответят утвердительно, а многие из них спокойно перейдут от розовой водички к святой воде. Но не все, нет, не все. Потому что влюбленные – как верующие, так и неверующие – знают, что никакой Бог не спасет их, если они сами не сумеют спасти любовь в себе. Чего стоит вера, если мы не умеем любить? А если умеем, зачем она нам? — 151 —
|