Слова и вещи

1 Linn?. Philosophie botanique, § 299.

2 Линней перечисляет части человеческого тела, которые могут служить в качестве прототипов, как для размеров, так и особенно для форм: волосы, ногти, большие пальцы, ладони, глаз, ухо, палец, пупок, пенис, вульва, жен­ская грудь (Linn?. Philosophie botanique, § 331).

3 Id., ibid., § 328—329.

4 B u f f o n. Mani?re de traiter l'Histoire naturelle (?uvres compl?tes t. I, p. 21).

165

Благодаря структуре то, что представление дает в неясном виде и в форме одновременности, оказывается доступным ана­лизу и дающим тем самым возможность для линейного развер­тывания языка. Действительно, по отношению к объекту наблю­дения описание есть то же самое, что и предложение для пред­ставления, которое оно выражает: его последовательное разме­щение, элемент за элементом. Но, как мы помним, язык в своей эмпирической форме подразумевал теорию предложения и тео­рию сочленения. Взятое в себе самом, предложение оставалось пустым. Что же касается сочленения, то оно действительно об­разовывало речь лишь при том условии, что оно связывалось с явной или скрытой функцией глагола быть. Естественная история является наукой, то есть языком, но обоснованным и хорошо построенным: его пропозициональное развертывание на законном основании является сочленением; размещение в ли­нейной последовательности элементов расчленяет представле­ние очевидным и универсальным образом. В то время как одно и то же представление может дать место значительному числу предложений, так как заполняющие его имена сочленяются различным образом, то одно и то же животное, одно и то же растение будут описаны одним и тем же способом в той мере, в какой от представления до языка господствует структура. Тео­рия структуры, пронизывающая на всем ее протяжении есте­ственную историю, в классическую эпоху совмещает, в одной и той же функции, роли, которые в языке играют предложение и сочленение.

И именно на этом основании теория структуры связывает возможность естественной истории с матезисом. Действительно, она сводит все поле видимого к одной системе переменных, все значения которых могут быть установлены если и не количе­ственно, то по крайней мере посредством совершенно ясного и всегда законченного описания. Таким образом, между природ­ными существами можно установить систему тождеств и по­рядок различий. Адансон считал, что когда-нибудь можно будет рассматривать ботанику как строго математическую науку и что была бы законна постановка в ней таких же задач, как и в ал­гебре или геометрии: «найти самый чувствительный пункт, уста­навливающий линию раздела, или же спорную линию, между семейством скабиозы и семейством жимолости»; или же найти известный род растений (неважно, естественный или искусствен­ный) , который занимает в точности промежуточное положение между семейством кендыря и семейством бурачника 1. Благо­даря структуре сильное разрастание существ на поверхности земли можно ввести как в последовательный порядок какого-то описательного языка, так и одновременно в поле матезиса, ко­торый является как бы всеобщей наукой о порядке. Это консти-