|
Опять-таки, если я однажды вижу желтое, мой опыт обозначается как конкретное впечатление, и его объект ( желтое существует итак же конкретен, но если я снова вижу желтое, оно таинственным образом становится универсалией, общей идеей и абстракцией. Но для интуиции датум всегда остается в точности тем же самым. Никакая сущность не является абстрактной, но ни одна из них также не является и конкретной вещью или событием, ни одна из них не является объектом веры, восприятия или стремления, занимающими определенное положение в контексте природы. Даже интуиция, хотя она является событием, не может стать объектом влечения или восприятия; и ее условное место в истории, если ее постулировали, и верили, что она имела место, приписывается ей только из вежливости по месту и времени ее физической поддержки, подобному тому как в некоторых странах жена берет себе фамилию мужа. Воспринимаемыми частностями являются не данные интуиции, а объекты животной веры, только они являются существующими вещами или событиями, на которые реагирует животное и которым оно приписывает сущности, которые при этом возникают в его воображении. Эти данные интуиции являются универсалиями; они образуют элементы такого описания объектов, какое возможно в данное время. Но они никогда не являются ни самим этим объектом, ни какой-либо частью его. Сущности не выводятся и не абстрагируются из вещей; они даны до того, как вещь может быть четко воспринята, поскольку они являются терминами, используемыми в восприятии; однако они не даны до тех пор, пока внимание не направлено на вещь, которая слепо предполагается в процессе действия; они выступают как откровения или как оракулы, посылаемые данной вещью душе и представляющие ее там символически. Сама по себе, как может по размышлению позволить нам признать взвешенное суждение, каждая сущность является позитивным и цельным предметом. Не может быть, чтобы для опыта что-либо могло быть более конкретным или индивидуальным, чем это точное и цельное явление передо мной. Поскольку эти сущности никогда не были частью каких бы то ни было воспринимаемых объектов, невозможно, чтобы они были абстрагированы из них. Поскольку они являются очевидными и непосредственными данными, им даже не может быть присуще такое врожденное несовершенство, как хромота, которую мы можем чувствовать в сломанном колене или в части чего-то уже знакомого, как целое; но данные сущности действительно являются воображаемыми, они несубстанциальны. В этом смысле они представляются чуждыми и неестественными животному, намеревающемуся действовать среди вещей, не осознавая их как явления. Какими бы призрачными ни представлялись они его инстинкту, они являются совершенными образами, не содержащими ничего абстрактного и скрытого в своей специфической природе. Абстрактное представляет собой категорию, вторичную по отношению к интуиции и применимую только к терминам, таким как числа и другие символы математики, целенаправленно замещающие другие сущности, данные ранее, которые их подсказали. Но даже эти технические термины являются абстрактными только случайно и по своей функции; они обладают собственной конкретной сущностью и являются конститутивными элементами четко определенных структур в своей собственной сфере бытия, образуя формы и градации, подобно музыке. — 55 —
|