|
Глава VII НЕ СУЩЕСТВУЕТ НИЧЕГО ДАННОГО Скептицизм ( это не сон, и подвергая сомнению любую веру, доказывая нелепость любой идеи, скептик ни в коем случае не теряет смысла того, что он предложил. Он просто сомневается или отрицает существование любого подобного объекта. В скептицизме, таким образом, все сфокусировано в значении термина существование, поэтому имеет смысл задержаться здесь, чтобы рассмотреть его более подробно. Я уже отмечал в общих чертах, в каком смысле я употребляю слово существование, а именно для обозначения такого бытия, которое все время меняется, определяется внешними отношениями, испытывает нажим случайных обстоятельств. Безусловно, это не определение. Термин существование ( всего лишь имя. Используя его, я просто указываю читателю, словно жестом, что обозначает это слово в моем речевом обиходе; это подобно тому, как, произнося имя Цезарь, я указываю на свою собаку, чтобы кто-нибудь не подумал, будто я имею в виду римского императора. Римский император, собака, звучание имени Цезарь ( все они неопределимы, их можно описать индивидуально, используя другие указательные и неопределимые имена, чтобы отметить их характерные признаки или события, в которых они участвовали. Таким вот образом я могу более подробно описать все то царство бытия, на которое я указываю, когда употребляю термин существование. Его описание составляет предмет физики и, пожалуй, психологии, но исследование этого царства, открытого только для животной веры, не интересует скептика. Скептик отворачивается от этих неопределенных, переплетенных друг с другом объектов и обращается к непосредственному ( к датуму. Возможно, на какой-то миг он способен вообразить, что здесь он обнаружил подлинное существование. Но если это добросовестный скептик, он вскоре расстанется с этой иллюзией. Конечно, в сфере непосредственного он обнаружит свободу от столкновений одного утверждения с другим. Там нет ни протоколов, ни гипотез, ни призрачных копий очевидного, ни призрачной угрозы не-данного. Не является ли очевидное, может спросить скептик, подлинно существующим? Но очевидное ( это только являющееся в обоих значениях этого двусмысленного слова. Датум ( являющееся в смысле самоочевидности и понятности, кроме того это являющееся в смысле просто появляющегося и несубстанциального. В этом последнем смысле являющееся грозит обернуться несуществующим. Разве существующее не претендует на то, чтобы быть чем-то б?льшим, чем являющееся, быть не столько самоочевидным, сколько тем, чему я ищу доказательств в смысле свидетельств? В таком случае не будет ли существующее (которое со своей собственной точки зрения, то есть физически, нечто большее, чем являющееся) в познавательном отношении и с моей точки зрения, напротив, чем-то меньшим, чем являющееся? Разве не нуждается оно в свидетельствах для доказательства своего бытия? Что может поручиться за эти свидетельства, кроме их собственной убедительности? Я не смогу убедить ни одного скептика, если от существования, о котором делается сообщение, я немедленно обращу все мое доверие на являющееся, которое о нем сообщает, и свидетельства собственных чувств предпочту показаниям адвокатов. Я забуду дела об убийствах и запутанные казусы в суде и буду рассматривать судью в пурпуре и горностае, с бледными чертами старой лисы под серым париком, флегматичных присяжных, запинающегося свидетеля, адвоката, официально высокомерного, не вдумывающегося в механически произносимые им слова и, позевывая, шепчущего в сторону что-то действительно интересующее его, и посматривающего на часы, не пришло ли время обеда, неясный свет, косо падающий на всю сцену из высоких окон. Не эта ли изменчивая картина, воспринимаемая мною как бы в трансе, трансе наяву, является подлинной реальностью, а весь мир существования и дела ( всего лишь нескончаемым повествованием, которое поддерживается этим трансом? — 26 —
|