Русская мысль в век Просвещения

Тверитинова оказало влияние его знакомство с учением проте­стантов. Он общался с образованными иностранцами, читал кни­ги, содержащие реформационные идеи, в том числе катехизис, изданный в Несвиже Кавечинским, Будным и Крышковским для «простых людей языка русского» (1562 г.), катехизис, напечатан­ный Петером фон Селивом в Стокгольме (1628 г.) и др. Несмотря на близость воззрений Тверитинова к идеям западноевропейских реформаторов, догматов протестантства он не разделял. Его воз­зрения сложились на основе осмысления явлений русской жизни и были направлены против православной церкви. Во многом они созвучны законодательным актам Петра I о секуляризации цер­ковных и монастырских владений, о монашестве, «Духовному Регламенту», сочинениям Феофана Прокоповича. Даже противни­ки Тверитинова свидетельствовали, что его выводы «не от разго­воров других, но от своего вымысла», что «и люторы сущие так не мудрствуют». Не отрицая веры в бога и считая единственным источником ее Библию, Тверитинов не признавал церковного пре­дания, творений отцов церкви, вселенских соборов, на которых основывался авторитет церкви. С точки зрения Тверитинова и его единомышленников, все это «бабьи басни». «Писания отцов, — говорил он, — несогласны между собою, отцы поправляли один другого и прежних порицали за невежство» 23. К господствующим в церкви мнениям Тверитинов пытался применить критерий разу­ма, здравого смысла, доказательности. Он отстаивал право каж­дого человека на свободное изучение и истолкование Библии, и «не хотел в утверждение. . . принять доказательства из древних писаний, но о всякой вещи (вине) истязал собственного, особенно­го повеления» 24.

Подобные высказывания могли основываться только на при­знании самостоятельности и независимости человеческого разума от церковного авторитета и власти преданий. Они были связаны с подходами к пониманию самоценности человека, достоинства и значимости его земной жизни, личных талантов, заслуг, спо­собностей. Человек все более раскрывался как индивид, личность, в многообразии проявлений своей духовной жизни. Этому способ­ствовало и обсуждение тринитарной проблемы, рассмотрение со­отношения лиц божественной троицы и христологические споры о субъекте во Христе, его человеческой и божественной природе. При этом, чем трансцендентнее понималось божество, чем далее оно отодвигалось в глубь мироздания как первопричина, тем более переключалось внимание на земную жизнь человеческой личности и ее духовные индивидуальные проявления.