|
---------------------------------------- (50) Ibid., стр. 401. (51) См. мой этюд о Толстом в сборнике «Религия Толстого» (издание «Путь», Москва 1911). (52) Дневник (Москва 1916), т. I, стр. 137. (53) Учение о человеке изложено Толстым в тракте «О жизни». [399] в «животной личности», как подлинный и последний источник индивидуального своеобразия. Это учение Толстого очень близко к учению Канта, Шопенгауэра об «интеллегибельном характере», – но «характер – не субстанция», справедливо замечает по этому поводу Козлов (54). Во всяком случае, в учении о «разумном сознании» Толстой несомненно несколько двоится между личным и безличным пониманием его. С одной стороны, как мы только что видели, «разумное сознание» есть функция «настоящего и действительного «я», как носителя своеобразия духовной личности; с другой стороны, разум или разумное сознание имеет вое признаки у Толстого «общемировой, безличной силы», как справедливо отметил Козлов. С одной стороны, в трактате «О жизни» читаем: «не отречься от личности должно человеку, а отречься от блага личности» (гл. XXI), и даже так: «цель жизни есть бесконечное просветление и единение существ мира» (гл. ХIX), – а единение не есть слияние, оно не допускает исчезновения личного начала. А с другой стороны Толстой говорит, как мы уже видели, о «всемирном сознании», которое у него мыслится очень близко к понятию «трансцендентального субъекта» немецкой философии. «То, что познает, одно везде и во всем и в самом себе», читаем в Дневнике (55), это Бог, – и та... частица Бога, которая 'есть наше действительное «я». И далее Толстой спрашивает: «зачем Бог разделился Сам в Себе»? И (отвечает: «не знаю». Приведем еще несколько любопытных мест из «Дневника» (56): «если в человеке пробудилось желание блага, то 'его существо уже не есть отдельное телесное существо, а это самое сознание жизни, желание блага. Желания же блага... есть Бог». «Сущность жизни не есть его отдельное существо, а Бог, заключенный в человеке..., смысл жизни открываются тогда, когда человек признает собою свою божественную сущность». Поэтому у Толстого и нет учения об индивидуальном бессмертии (и тем более неприемлемо для него воскресение, как восстановление индивидуальности) (57), – он учит о бессмертии духовной жизни (как Фехнер, Вундт), если угодно, о бессмертии человечества (Толстой говорит, например, о «вечной жизни в человечестве») (58). ---------------------------------------- (54) Козлов. Ibid., стр. 200. (55) Дневник, стр. 73, 75, 105. (56) Ibid., стр. 28, 33, 58. — 348 —
|