|
---------------------------------------- (28) См. «Материалы...», стр. 89. (29) См. очень существенные подробности об этом в статье Витязева «Лавров в 1870-73 г. («Материалы...»). (30) Cм. чрезвычайно важное для биографии Лаврова его письмо к сыну («Материалы...» стр. 34-39). (31) Эти «Исторические письма» для ряда поколений были своего рода Евангелием. (32) Все это очень подробно исследовано в указанной выше статье Витазева («Материалы...»). [358] Лаврова до конца дней (33-34), – он остался верен своему критическому рационализму. Позитивизм (как искание истины лишь в пределах опыта), углубленный построениями Канта, Курно, предопределил всю работу мысли Лаврова и наложил свою печать на его духовные искания. Но была у Лаврова одна сфера, в которой он не знал границ или стеснений, в которой его внутренняя работа шла свободно, независимо от его теоретических построений, – это была сфера этики. Если можно сказать, что в Лаврове был настоящий пафос познания, критического исследования, то с неменьшей силой, с истинным вдохновением в нем пылал этический пафос. Это была натура исключительной преданности идеалу; справедливо было однажды сказано о нем (35), что «сознание нравственного долга сохраняло у него идеальную высоту религиозного культа до последней минуты жизни». Здесь мы имеем нечто большее, чем тот гуманизм, который нам уже много раз встречался, как основное содержание русского секуляризма. В Лаврове (как отчасти, но не с такой силой, в Михайловском) есть и нечто близкое к «панморализму» Л. Толстого. Уже у Герцена независимость и самобытность морального вдохновения полагают границы позитивистиче ской установке ума; ту же черту мы отмечали и у Чернышевско го. Но у Лаврова с особенной ясностью выступает примат этики, – и отсюда, и только отсюда, надо выводить его антропо логизм (в котором сам Лавров видел самую характерную черту его системы). Водной из самых ранних его философских ста тей – «Три беседы о современном значении философии» – это выступает с полной ясностью; другие статьи того же времени все построены в тех же тонах. «Философия, – читаем в одной из статей (36), – есть понимание всего сущего, как единства, и воплощение этого понимания в художественных об разах и нравственных действиях». В этой формуле сразу ясно, что этическая (и эстетическая) сфера (37) здесь ставятся {рядом} с познанием, как самостоятельная область духа. Мы увидим даль ше, что этические мотивы в известном смысле предопределяют все ---------------------------------------- (33) – (34) Биограф Лаврова отмечает, однако, что смерть подруги жизни Лаврова (г-жи Чаплициной), на некоторое время поколебала равновесие его духа; больше всего взволновала его проблема безсмертия человеческого духа – но через некоторое время старый рационализм вновь овладел им. См. статью Витязева в «Материалах...», стр. 21. — 308 —
|