Русская Философия. Энциклопедия

С о ч.: О чувстве законности. Казань, 1897; Социология. М., 1910; Общая теория права. М, 1910-1912. Вып. 1-4; Общее учение о праве и государстве. М., 1911.

Лит.: Васильев А. В. Памяти Г. Ф. Шершеневича. Казань, 1912; Зорькин В. Д. Позитивистская теория права в России. М., 1978.

В. Н. Жуков

ШЕСТОВ Лев (псевд. Льва Исааковича (Иегуды Лейба) Шварцмана) (31.01 (12.02). 1866, Киев - 20.11.1938, Париж) -философ и литературовед. Род. в семье крупного ком­мерсанта-мануфактурщика, учился в киевской гимназии, на физико-математическом, затем на юридическом ф-те Московского ун-та. Перевелся на юридический ф-т Киев­ского ун-та и окончил его в 1889 г. Диссертацию Ш. по рабочему законодательству в России цензура к защите не допустила. С 1895 по 1914 г. живет преимущественно в Швейцарии, но бывает и в России, участвуя в деятельно­сти Религиозно-философских собраний в Петербурге, Москве и Киеве. Первая кн. Ш. «Шекспир и его критик Брандес» вышла в 1898 г. После этого появляется ряд про­изв., из к-рых особенно значимы «Добро в учении гр. Тол­стого и Ф. Нитше» (1900), «Достоевский и Нитше» (1903) и «Апофеоз беспочвенности» (1905). В начале 1-й мировой войны Ш. возвращается в Москву. Октябрь 1917 г он не принимает и характеризует власть большевиков (см.: Что такое большевизм. Берлин, 1920) как небывало реакцион­ный и обманывающий народ деспотизм. С 1918 г. - в Кие­ве; в 1919 г. Ш. становится эмигрантом. С 1920 г. - в Женеве, с 1921 г. - в Париже (Кламар), позднее и до конца жизни -пригород Парижа Булонь. В эмиграции опубликованы наиболее значительные работы Ш. - «Potestas clavium» («Власть ключей») (Берлин, 1923; написана в 1915), «На весах Иова (Странствования по душам)» (Париж, 1929), а также изданные в Париже после смерти Ш. «Киргегард и экзистенциальная философия (Глас вопиющего в пусты­не)» (1939), «Афины и Иерусалим» (1951), «Умозрение и откровение (Религиозная философия Владимира Соло­вьева и другие статьи)» (1964), «Sola fide - Только верою (Греческая и средневековая философия. Лютер и цер­ковь)» (1966; написана в 1911-1914). За рубежом фило­соф знакомится с Э. Гуссерлем, порекомендовавшим ему соч. духовного «двойника» Ш. - С. Кьеркегора, с М. Хайдеггером (возможно, работа Хайдеггера «Что такое мета­физика?» (1929) явилась следствием их беседы), с М. Шелером, А. Жидом и др. Он читает курс по рус. религиоз­ной философии в Сорбонне, выступает с лекциями по фр. радио, печатается в журналах. Хотя у Ш. преобладала идейная (но не душевная) отстраненность от на­циональной, от общезначимой религиозной и пр. соци­альной проблематики, события 30-х гг., связанные с ут­верждением фашистского режима в Германии, войной в Испании, со «злобой, охватившей мир» (Бердяев), уско­рили, вероятно, его смерть и явились одной из причин смягчения его антирационализма (разум способен защи­тить человека от «зверского, животного произвола») и почти отрицательного отношения к любви и добру (со­жаление Ш. по поводу исповедования любимым им Ниц­ше «беспощадной жестокости к ближним»). Поэтому можно выделить менее разумоборческий и более хрис­тианский последний период творчества Ш. - 30-е гг. В жизни же Ш. неизменно оставался и «беспросветно ум­ным» (Розанов), и «бездонно сердечным» (А. М. Реми­зов). Первые его увлечения и первый малозначительный период творчества (до 1895) в соответствии с духом вре­мени были связаны с социально-экономическими воп­росами. Второй период (с 1895 до примерно 1911) можно определить как радикальный антропоцентрический по­ворот к философии жизни и своеобразному бого­искательству. Причем речь шла не о христианском Боге (для него Бог добра - это «бог» с маленькой буквы), а о Боге Ветхого Завета, к-рый «выше сострадания, выше доб­ра». В 1911 г. Ш. начинает работу над кн. «Sola fide - Толь­ко верою», в к-рой определяющим было обращение к тай­нам библейской веры. Название книги связано со свое­вольным переводом М. Лютером («только верою») из­речения ап. Павла - «человек оправдывается верою». На религиозно-экзистенциальный перелом в творчестве Ш. указывает и понимание смысла грехопадения: если в 1910 г. оно трактовалось как начало творческого сотрудничества человека (Адама) и Бога, то позднее - как выбор по Дья­волу (Змею), выбор ограниченного человеческого разу­ма вместо выбора по Богу, выбора веры. Однако для Ш. всегда оставалась ценной и скептическая установка («и даже бытие Бога еще, быть может, не решено»), что по­зволяет сделать вывод о наличии у него двух осн. взаимо­связанных установок - скептической и религиозной. При­чем, судя по воспоминаниям Б. Шлецера, Ш. считал, что не верит в нем «именно худшее». Это «худшее» беспо­щадный скептический реализм - уживалось с ожидани­ем и ощущением чуда, со страстной религиозностью. Третий период творчества (с 1911 до нач. 30-х гг.), насыщен­ный религиозно-экзистенциальными идеями, можно на­звать «библейским», четвертый заключительный - 30-е гт. Можно принять и более простое деление творчества Ш. -на период философии жизни и богоискательства (до 1911) и религиозно-экзистенциальной направленности. Для тре­тьего периода был характерен усиливающийся теоцентризм в сочетании с антропоцентризмом, причем богу Канта, Гегеля и др. («замаскированному безбожию») и богу католиков («гнусному идолу») Ш. противопоставля­ет «живого Бога Библии», связываемого с абсурдом (од­нако добрый произвол преобладает), с «ужасной тьмой» и «акосмией». Бога Ш. называет различно: «бог», «боги», «Творец», «демиург», «Бог», «божество», «живая и бо­язливая истина» и т. д. В Библии им отвергается все ра­зумное, все законы, включая 10 заповедей Моисея и На­горную проповедь Христа (и поэтому учение Ш. можно связывать и с антииудаизмом и антихристианством). При­знается же все иррациональное, чудесное, защищающее «живую жизнь». Таким же было отношение философа к православию. Вера, в понимании Ш., - вне общего, вне разума, вне священника, вне церкви, даже в главном вне Библии. Она не посюстороння, а потустороння, она там, где уже безумие, изначальная Божественная свобода и переход от видимого к невидимому миру. Она есть абсо­лютно неразумная и безосновная личная встреча с Богом избранного им человека, открывающая «невозможные» возможности. Вера, в понимании ИГ, обладает сверхъестественной онтологической силой - творит чу­деса, уничтожает зло. «Вера Священного Писания опреде­ляет и формирует бытие». Главным врагом Ш. был в ко­нечном счете не земной разум, науки, разумная культу­ра, не земное «немощное» добро, не любовь, гармония, свет, а мировое зло в различных проявлениях - от чудо­вищного факта в истории (отравление Сократа, сожже­ние еретиков) до несвободы и безнадежности сущест­вования человека в мире необходимости или «Ничто». Поэтому он искал «новое измерение мышления», откры­вающее «путь к Творцу», и находил его в вере и во «вве­денном в мышление своеволии». По мнению Ш., дикое своеволие «подпольного человека» Достоевского, су­мевшего разбудить сверхэмпирический «иррациональ­ный остаток» своей души, или «звериное рычание» бун­тующего библейского Иова только и ведут к истокам и корням жизни. Новое или «иное измерение мышления», в понимании III., - это состояние, когда «в душах зашеве­лится первозданный хаос», вырвутся «бесчисленные самости... с их неутоленными желаниями, неутешными скорбями», иными словами, он предполагает пробужде­ние глубочайших витальных сил человека, дерзновеннос­ти и неслыханной свободы. Это пробуждение, согласно Ш, чрезвычайно трудно даже для гениальных избранни­ков (Плотина, М. Лютера) и означает разрыв с общим, с эмпирическим миром, с собой как обычным человеком; «самое важное» приходит «вдруг» и помимо расчетов и воли человека. Люди претерпевают мучения, ужас, со­вершают злые, аморальные поступки, проходят через ужасную тьму и погибель (Федотов говорил о «жесто­ком чистилище» Ш), но к последнему озарению и свету. В целом у Ш. по всем осн. философским проблемам пре­обладают антиаполлонические начала и трагическая экзистенциальность. На экзистенциальный дух Ш. указыва­ет также выделение подлинных («демонических», сверхэм­пирических) и неподлинных («обывательских») периодов жизни людей, их уровней бытия и мышления, истин, свя­занных с действием в человеке соответственно «центро­