Русская Философия. Энциклопедия

Лит.: Каменский 3. А. Русская философия начала XIX века и Шеллинг. М., 1980; ГулыгаА. В. Шеллинг. М., 1982. С. 289-309; Философия Шеллинга в России. Спб., 1998; Фридрих Шел­линг: pro et contra: Творчество Ф. Шеллинга в оценке русских мыслителей и исследователей. Спб., 2001.

А. Н. Голубев, А. В. Гулыга

ШЕРШЕНЕВИЧ Гавриил Феликсович (1.01.1863, Херсон­ская губ. - 31.08.1912) - социолог, правовед, философ. Окончил Казанский ун-т, где после защиты магистерской, а затем докторской диссертаций преподавал с 1888 по 1906 т. на кафедре гражданского права. С 1906 по 1911 г. вел преподавательскую деятельность в Московском ун-те, а в последнее время в Московском коммерческом ин-те и в Московском народном ун-те А. Л. Шанявского. Методологической базой учения Ш. является позитивизм, идеи социал-дарвинизма, экономического материализма и различных психологических школ. Отправной точкой для Ш. является рассмотрение антропологической гипотезы, исходной «клеточкой» к-рой выступает изолированный от об-ва человек, «имеющий и отстаивающий свое осо­бое бытие». Основой его деятельности служит био­логическая организация, инстинкт самосохранения, по­скольку при ослабевающем воздействии общественной среды именно природное, первобытное начало теснит культурное. Вместе с тем об-во формирует у индивида социальные потребности (общение с др. людьми), к-рые наряду с физическими (одежда, пища, жилище) и психи­ческими (познание, творчество) способствуют обще­ственному проявлению инстинкта самосохранения. По мнению Ш., на одном из этапов исторического развития происходит появление совокупности индивидов (об-во), обладающей специфическими признаками: общий инте­рес, сотрудничество, организация. В общественном объе­динении, построенном на едином для всех индивидов ин­тересе, его сплоченность, способность к выживанию за­висит от преобладания общих интересов над частными. Поскольку человеческая деятельность обусловлена целесообразностью, об-во должно быть нормативно организовано. Функцию организации выполняют соци­альные нормы, коренящиеся в инстинкте самосохранения об-ва и регулирующие общественное поведение людей. Хотя реально существует лишь личность, а об-во есть форма ее жизнедеятельности, общественные отношения объективны. Индивид не только стремится расширить сферу своей самостоятельности и отстранить вмеша­тельство об-ва, но также и тянется к нему. На протяжении истории человек все более обобществляется, у него об­разуется наследственная зависимость от об-ва, социаль­ное существование становится его второй природой. Од­нако точка равновесия между индивидуальным и социаль­ным никогда не может быть найдена. Поэтому Ш. рас­сматривает человеческий прогресс как постепенное устранение препятствий на пути к счастью (полное удовлетворение индивидуальных потребностей), к-рое недостижимо. Важнейшее место в системе отношений «личность - общество» занимают государство и право, причем исторически и логически первое предшествует второму. Зарождающаяся первоначально в целях обеспе­чения внешней безопасности государственная власть за­тем переходит к внутреннему управлению, для чего вы­деляется особая группа норм. В основе соблюдения пра­ва, понимаемого Ш. как закон и требование государства, лежит страх перед угрозой наказания. Данный фактор определяет остальные мотивы правового поведения (со­весть, чувство законности, сознание собственного инте­реса), предстающие в виде трансформированной моди­фикации человеческого эгоизма. Право всегда есть выра­жение интереса властвующих, но также и итог борьбы эгоизма власти и подвластных. Влияние государства, оп­ределяемое как соединение людей под одной властью в пределах данной территории, зависит от сплоченности и самоорганизованности гражданского об-ва (слабая спло­ченность - сильная власть, и наоборот). Государственная власть должна быть сильнее всякой другой в об-ве, но, когда она становится сильнее самого об-ва, - это опасная гипертрофия. Инстинкт самосохранения одновременно заставляет подвластных повиноваться (чтобы не допус­тить негативных политических перемен), а государство -сдерживать свою власть. Ш. отстаивает тезис, что госу­дарство не связано правом, стоит над правом, государ­ственная власть есть сила, а не право. Так, восстание на­селения против власти - факт жизни, не относящийся к праву, борьба двух сил (государства и восставших), где победившая сторона творит собственное право. Тем не менее государственная власть, по Ш., отлична от про­извола. Государство, установив нормы, обязано само их соблюдать или фактически считаться с ними, что необхо­димо для поддержания относительной стабильности по­литического режима. Но закон - не субстанция, а функ­ция, его соблюдение носит производный характер, зави­сит от первичных факторов (государство, об-во). Поэто­му государство, нередко возникнув из произвола, способно снова сменить право на произвол. Относитель­ную гарантию от подобной метаморфозы Ш. видит в об­щекультурном прогрессе, в ходе к-рого чувство законно­сти все более глубоко проникает в психологию человека, а подчинение закону становится неотъемлемым свой­ством совр. об-ва.