Русская Философия. Энциклопедия

A. Рославлев, Д. Цензор, А. Боанэ, В. Ленский, В. Жир­мунский, В. Гиппиус. Общая тональность раздела «Ли­рика» - возвышенно-торжественный гимн С, «благосло­вение» С, декадентствующая апология эстетизированно-го страха и ужаса. В разделе «Рассказы и поэмы» свои художественные творения, посвященные С, представили

B. Муйжель, Чулков, П. Кожевников, Н. Олигер, В. Козлов,

C. Городецкий, Н. Архипов, А. Каменский, П. Потемкин. Попыткой осмыслить скорбную тайну С. отличается по­весть В. Ленского «Мария». Философский раздел «Аль­манаха» представлен именем Розанова, к-рому принад­лежит ст. «Смерть... и что за нею». Существенным для рус. философии является различение понятий «танатоло­гия» и «сотериология». Танатология - наука о С, пре­имущественно затрагивающая эмпирические аспекты С: биологические (иммортология, геронтология), медико-психологические (эвтаназия), историко-культурологичес-кие. Соответственно танатологическая проблематика сво­дится к следующим компонентам: стиль поведения, свя­занный со С. и трауром; эвтаназия, трансплантология, ге­ронтология, биоиммортология, биоэтика. Г. В. Шор в кн. «О смерти человека. Введение в танатологию» (1925) оп­ределил задачи танатологии как отдаление момента С. и удлинение жизни. Тем самым танатологическим инстру­ментарием в принципе не улавливается то, что может быть названо метафизикой С, имеющей дело с «чистым» фе­номеном С, вне его медико-биологических интерпрета­ций. Сотериология - прежде всего метафизика С, затра­гивающая онтологические аспекты антропологии и ду­ховно-нравственную проблематику («Поэма о смерти» Карсавина и «Софиология смерти» Булгакова). Особую значимость в этом отношении имеют философско-бого-словские труды Флоровского: «Тварь и тварность», «О смерти крестной», «Воскресение жизни», «О воскреше­нии мертвых». В них содержатся мысли, предваряющие фундаментальные идеи М. Хайдеггера и В. Янкелевича. Почему С. - «вершина этой жизни» и одновременно «кос­мическая катастрофа», в чем «загадочность и таинствен­ность» С, каковы корни страха С, почему «умирает толь­ко человек», в чем различие вечности и бесконечности, в чем действительный трагизм С. - эти и др. вопросы фор­мируют полноценную эвристическую базу для совр. ис­следований феномена С. «Физическая смерть человека - не отдельное «природное явление», а скорее зловещее клеймо изначальной трагедии», - заявлял Флоровский. «В совре­менной психологии, - писал он, как бы предсказывая нынешнюю ситуацию, - точно замалчивается катастро­фа смерти. Смерть в этих схемах теряет свою метафизи­ческую значительность и властность». Показательным для отечественной традиции является иммортологический опыт советской философии и биологии. Задача ставилась конкретно и радикально: выяснить возможности устра­нения фатальности С. для достижения реального личного бессмертия. В философской литературе советского пери­ода сложились два противоположных подхода к пробле­ме С. В рамках первого мировоззрения идея бессмертия индивида оценивалась как вредная и опасная утопия, к-рой может противостоять лишь безальтернативная идея «социального бессмертия». Второй подход можно назвать сциентистским оптимизмом. Он основывается на секу-лярном прочтении федоровских идей воскрешения. Здесь вера в науку огромна, с ней связывается реализация фун­даментальных гуманистических проектов. Глубокие раз­мышления о смысле жизни и С. можно встретить у А. Н. Чанышева, Г. С. Батищева, В. Н. Шердакова, В. П. Фетисо­ва и др. Постмодернистская эксплуатация темы С, ее вне-моральная эстетизация, приобретает некрофилические формы и соответствующие некропрактики, что имеет де­структивный эффект и в итоге профанирует ее нравствен­ный смысл. С. нередко описывается также в оккультной парадигме. Многообразие трактовок «высшей реальнос­ти» напрямую зависит от «мистического произвола» ав­тора. Этико-философский подход, характерный для мн. рус. мыслителей, фиксирует нравственно негативную сущность С. для человека любой эпохи и культуры и пред­лагает способы различного ее преодоления (и нравствен­ного, и культурного, и физического). С этой т. зр. подлин­ное человеческое существование возможно лишь на пу­тях действительного преодоления С, а не только ее страха. В этом пафос Достоевского - борьба с кажимостью, при­зрачностью, неподлинностью жизни.