Русская Философия. Энциклопедия

Л и т.: Зеньковский В. В. История русской философии. Л., 1991. Т. 1,ч. 2. С. 88-96; История философии в СССР. М., 1968. Т. 2. С. 349-360; История русской философии / Под ред. М. А. Маслина. М„ 2007. С. 178-180.

А. Т. Павлов

ПЛАТОН (в миру Петр Егорович Левшин) (29.06(11.07). 1737 - 11(23).11.1812) - митрополит Московский (1787), прозванный Вольтером «русским Платоном». В 1758 г. окончил Славяно-греко-латинскую академию и принял монашество. Был законоучителем цесаревича Павла. С1766 г. - архимандрит Троице-Сергиевой лавры. В 1770 г. -архиепископ Тверской, а в 1775 г. - Московский. В 1792 г., благословив открытие Оптикой пустыни, отошел от епар­хиальных дел, целиком посвятив себя православной фи­лософии и духовному просвещению. В конце жизни удалился в Спасо-Вифанский монастырь, став одним из первых старцев России. Православно-философское твор­чество П. можно условно разделить на два периода: пер­вый - «метафизический» (1757-1775); второй - «аполо­гетический» (1775-1806). Первый период определяется со­зданием оригинальной метафизики на основе анагогического метода (см. Анагогия). П. различал три уровня трансцендентного и персонифицированного Сущего: собственно Троицы, или «самого Бога» в Его «тайне»; Божественных свойств («околичностей») и «блаженного» собы-тия ангелов и человеческих душ (духов). Все три уровня находятся в антиномической сопричастности друг с другом, что позволяет, с его т. зр., не подменять «жи­вое» бытие Сущего рационалистическими определения­ми или мистическими образами, тем самым продолжая метафизическую традицию святых отцов, особенно Августина, Иоанна Златоуста и Псевдо-Дионисия Арео-пагита. Существо метафизических взглядов П. составляет свободно-необходимая, или синергическая (см. Синер­гизм), взаимосвязь благодати («Христовой власти») и хри­стианской личности («лица») как внутренней «действи­тельности», или «действия» человеческой души (духа). Этот воцерковленно-религиозный динамизм («христиан­ский путь») в чем-то предвосхитил концепцию «конкрет­ного онтологизма» или «конкретного идеализма» как су­щественной черты рус. философии. Будучи сторонником августинианского понимания «спасительной», т. е. сугу­бо персонифицированной, истины, П. предвосхитил осн. положения славянофильской трактовки «цельного зна­ния», далекой от абсолютизации обезличенных выводов о Боге. Святоотеческий подход позволил рус. мыслителю последовательно сохранить «логизм» (Эрн) православ­ной философии, вобравшей в себя как рационалистичес­кие («описательные»), так и интуитивные («воображаемые») приемы познания. Иначе говоря, П. ввел в метафи­зику сильный элемент «художественного» мышления, ' оперируя синтетическими формами «образов-понятий», или «логосов», тем самым как бы предвосхищая привер­женность мн. рус. мыслителей к несистематизированно­му философствованию, особенно в рамках литературы как искусства слова, или «логоса». Во второй период сво­ей духовной биографии П. прежде всего разрабатывал нравственный идеал «аристократа синергического духа» с его «свободо-художественным» исканием персонифи­цированной истины. Отсюда проистекала веротерпимость П., «осторожно» принимающего любое творческое дер­зновение на пути к Богу, но без окончательных и, как пра­вило, абсолютизированных формулировок, или «букв», -без ущерба «духу» православной философии. Вся про­светительская деятельность митрополита П. была направ­лена на осуществление этого идеала, особенно в кон­фессиональной среде. Т. обр., начал реализовываться за­вет Петра I о воспитании просвещенных рус. священнос­лужителей. При этом во главу угла ставился воцерковленный «духовный опыт» (Тареев) православ­ных христиан. В какой-то степени П. удалось решить свою главную задачу в области духовного просвещения. Он создал лучшие учебные заведения России в стенах мос­ковской Славяно-греко-латинской академии и Троицкой лаврской семинарии. Среди его сподвижников и учени­ков появились такие православные мыслители, как Фео-филакт (Горский), Аполлос Байбаков, Мефодий Смир­нов и др. Однако последующая идеологизация духовного просвещения приостановила процесс воспитания «арис­тократов синергического духа». Социальные взгляды П. лежали в русле византийской теории симфонии, предпо­лагающей гармоническое «двоевластие» государства и церкви в деле внешней заботы по спасению вернопод­данных. Митрополит признал метафизическую основу Российской Империи в синергической действительности христианских лиц и целиком связывал ее утверждение с успехами духовного просвещения. Но поскольку уже с воцарения Александра I обозначилась тенденция к идео­логизации последнего и, следовательно, подрыву метафизической основы Российской Империи, постоль­ку старец П. склонился к исихастному (см. Исихазм) уеди­нению, что в какой-то степени повлияло и на последую­щее забвение его во многом оригинальных взглядов.