Русская Философия. Энциклопедия

С о ч.: Язык, знак, культура. М., 1991; Социально-культур­ные основания развития современной науки. М., 1992; Само­сознание и научное творчество. Ростов н/Д., 1992; Искусство и наука. Пираты Эгейского моря и личность. М., 1995; Истори­ко-философские исследования. М., 1996; Античная культура. М., 1997; Избр. труды по теоретической и прикладной регио-налистике. Ростов н/Д., 2003; История европейской культур­ной традиции и ее проблемы. М., 2004.

Л и т.: Дубровин В. Н, Тищенко Ю. Р. М. К. Петров: жизнь и идеи // Петров М. К. Самосознание и научное творчество. Ростов н/Д., 1992; Неретина С. С. Михаил Константинович Петров. М., 1999; Кузьменко Н. М. Теории локальных цивилизаций и лин-гвокультурология М. К. Петрова. Ростов н/Д., 2001; Абушенко В. Л. М. К. Петров // Всемирная энциклопедия: Философия. XX век. М.; Минск, 2002; М. К. Петров. (К 80-летию со дня рождения): Библиографический указатель. Ростов н/Д., 2003; Дидык М. А., Ерыгин А. Н. Личность и культура в эпоху модер­низации: Г. Гегель, К. Ясперс, М. Петров. Ростов н/Д., 2003.

А. Н. Ерыгин

ПЕЧЕРИН Владимир Сергеевич (15(27).06.1807, м. Дымер Киевского у. Киевской губ. - 17(29).04.1885, Дублин, Ир­ландия) - мыслитель, поэт. В 1831 г. окончил филологи­ческий ф-т Петербургского ун-та, обнаружив большие способности к древн. языкам и классической филологии. С 1833 по 1835 г. П. с группой молодых ученых был в Германии (в Берлинском ун-те) с целью завершения образо­вания. Вернувшись в 1835 г. в Россию, в звании и. о. экст­раординарного проф. в течение семестра читал лекции по классической философии в Московском ун-те. Летом 1836 г. П. навсегда покинул Россию (лишен российского подданства решением Сената в 1848 г.). В 1840 г. П. принял католичество, а в 1843 г. стал католическим священником. В течение 20 последующих лет П. жил во Франции, Анг­лии, Ирландии, получив известность как блестящий про­поведник и оратор. Литературное наследие П. невелико по объему и состоит из писем, поэтических произв., вос­поминаний (известных под названием «Замогильные за­писки»). Вообще все его творчество воспринимается толь­ко на фоне его личности: та или иная трактовка его лично­сти предопределяет и оценку его творчества. В истории рус. культуры П. - фигура символическая. Наиболее удач­ная формула-характеристика П. принадлежит Н. П. Анци­ферову: «Агасфер русской интеллигенции» (Душа Петер­бурга. Пб., 1922. С. 92). С т. зр. Анциферова, в поэме П. «Торжество смерти» «в образе Петербурга проклятию предается весь период русского империализма, симво­лом которого была Северная Пальмира» (Там же. С. 94). Из праведного негодования по поводу деспотического политического режима вырастает характерный для П. на­циональный нигилизм. «Как сладостно отчизну ненави­деть // И жадно ждать ее уничтоженья, //Ив разрушении отчизны видеть // Всемирного денницу возрожденья!» -эти «безумные строки», ставшие впоследствии печально знаменитыми, П., по его собственному признанию, на­писал в Берлине «в припадке байронизма» (Русское об­щество 30-х годов XIX в. М., 1989. С. 161). Герцен, посвя­тивший П. особую главу в VII части «Былого и дум», от­мечает: «И этот грех лежит на Николае» (Герцен А. И. Соч. М., 1957. Т. 6. С. 387). П. принадлежал к тому слою нево­стребованных интеллектуалов («лишних людей», «интел­лигентов»), к-рые не желали идти на службу в бюрокра­тические структуры и не видели лично для себя выхода из сложившейся ситуации. Россию П., как и его старший современник Чаадаев, представлял в образе Некрополи-са (города мертвых), делать в к-ром ему было нечего. Субъективно свое положение в России П. представлял как жесткую альтернативу: либо духовная смерть, либо по­бег. Он избрал последнее. Характерно, что, очутившись на Западе, П. нек-рое время находился под влиянием идей христианского социализма (в частности, творчества фр. религиозного философа Ф. Р. Ламенне). По-видимому, католические симпатии и решение переменить веру при­шло к нему позднее. Современники П. (в т. ч. и из лагеря славянофилов) понимали, что его национальный ниги­лизм является оборотной стороной его патриотизма, ин­теллектуальной честности и незаурядной смелости. И все же нельзя не признать, что в его лице наиболее остро ска­залась болезнь рус. духа, несущая в себе (если не принять соответствующих мер) угрозу гибели. Именно поэтому П. представляет собой интерес для истории рус. филосо­фии не столько конкретным содержанием своего миро­воззрения, сколько своей личностью, в к-рой нашла свое­образное преломление вечная тема рус. философии: ин­теллигенция - Россия - народ, Россия и Запад, правосла­вие и католичество, «героизм и подвижничество».