Русская Философия. Энциклопедия

Лит.: Леонгард К. Акцентуированные личности: Пер. с нем. Киев, 1981; Памяти П. Б. Ганнушкина // Сборник трудов психи­атрической клиники I Московского медицинского ин-та. М., 1934. Вып. 4; Проблемы личности. Материалы симпозиума. М., 1970. Т. 2. С. 277-288.

А. Н. Голубев

ГАЧЕВ Георгий Дмитриевич (1.05.1929, Москва) - фило­соф, культуролог, эстетик, д-р филологических наук, ве­дущий научный сотрудник Ин-та славяноведения и бал­канистики РАН. В трудах Г. выдвигаются идеи ускоренно­го развития культуры, национальных образов мира, гу­манитарного комментария к естествознанию, экзистенциальной культурологии и привлеченного мыш­ления. Согласно развиваемой Г. концепции, ускоренное развитие культуры в странах Вост. Европы XIX в. и Азии в стяженном виде воспроизводит стадии мирового духов­ного развития. Главный труд Г. - многотомная серия «На­циональные образы мира». Всякая национальная целост­ность понимается как Космо-Психо-Логос, т. е. как един­ство местной «природины», характера народа и склада мышления. Описание ведется на «метаязыке 4 стихий» («земля», «вода», «воздух», «огонь»), охватывая и мате­риальную культуру, и духовную символику (образность в искусстве, язык науки, метафоры в терминах филосо­фии). Задавшись вопросом «как сказывается нацио­нальная ментальность в «точных» науках?», Г. стремится «построить мост» между естествознанием и гуманитар­ной культурой в стремлении к целостной картине мира. При этом, считает он, сохраняется целостность и в стиле мышления (в нем - синтез образного и рассудочного, метафоры и понятия), и в личности: автор в рефлексии обнаруживает, что его теоретические построения субли­мируют ситуации его личной жизни, так что свое мышле­ние он называет «при-влеченным», а культурологию -экзистенциальной; его трактаты - внутри дневника «жиз-немыслей».

Соч.: Образ в русской художественной культуре. М., 1981; Национальные образы мира. М., 1988; Русская дума: Порт­реты русских мыслителей. М., 1991; Русский Эрос. М., 1994 (2-е изд. М., 2004); Америка в сравнении с Россией и Славян­ством. М., 1997; Евразия - космос кочевника, земледельца и горца. М., 1999; Ментальное™ народов мира. М., 2003.

П. В. Алексеев

ГЕГЕЛЬ В РОССИИ. Наивысший уровень интереса к гегелевской философии относится к 30-40-м гг. XIX в. Одним из первых упоминаний о Г. как о «знаменитей­шем муже» совр. философии, вышедшем из Шеллинго-вой школы (известно, что интерес ко взглядам Шеллинга приходится на 10-20-е гг.), была ссылка Галича в «Исто­рии философских систем» (Спб., 1819). Особенно высоко была им оценена гегелевская «Наука логики». В 1821 г. в журн. «Благонамеренный» (орган Вольного общества лю­бителей российской словесности) высказывалась крити­ка в адрес философских обзоров «Вестника Европы», за­вершающихся Кантом и не воздающих должной оценки философским учениям Фихте, Шеллинга и Г. Очень близ­кую т. зр. с высокой оценкой Шеллинга, Окена и Г. выска­зал в своем журн. «Мнемозина» Одоевский. Определен­ную роль в истории пропаганды «гегелизма» сыграл «Те­лескоп» Надеждина, но наибольшее значение имел «Мос­ковский наблюдатель», к-рый поставил перед собой зада­чу освещения всех сторон рус. общественной жизни и литературы с т. зр. гегелевской философии. Среди солид­ных публикаций о ней в рус. журналах обращают на себя внимание исследования Редкина «Обозрение гегелевской логики» (Москвитянин. 1841. Ч. 4. № 8), «Взгляд на фило­софию Гегеля» (Православное обозрение. 1861. Т. 1), а также его 7-томный труд «Из лекций по истории филосо­фии права в связи с историей философии вообще» (Спб.. 1889-1891), содержащий обширный текстологический и аналитический материал о философии Г. Заметную роль в распространении гегелевских идей сыграл Белинский и журн. «Современник», на страницах к-рого появилась первая рус. публикация Гегеля - «Гимназические речи». Центрами изучения гегелевской философии стали круж­ки Станкевича (после отъезда Станкевича за границу его возглавил М. А. Бакунин) и Герцена - Огарева. Следует отметить, что философская переписка Герцена и Огарева по своей глубине и содержательности является одной из ярчайших страниц рус. гегельянства. Тема гегелевской философии была центральной также в философско-ли-тературных салонах Павловых, Елагиной, Чаадаева. Именно в этих кружках и салонах произошло разделение представителей рус. мысли на славянофилов и запад­ников, к-рое в самом общем плане соответствовало установившейся поляризации между приверженцами шеллингианской и гегелевской системам. Конечно, подоб­ные градации очень условны и очерчивают лишь самую общую границу философских тенденций. Период 30-40-х гг. не фиксирует рамок рус. гегельянства, а характеризует только время общего интереса к гегелевской философии, к-рый, перестав быть таковым, сохранился на протяже­нии всего XIX в. и с определенными интервалами воз­рождался и затихал в XX в. Определенный интерес к геге­левскому учению, положительный или отрицательный, испытали почти все течения рус. мысли XIX и XX вв. Напр., философские симпатии ведущих теоретиков почвенниче­ства разделились традиционным образом - шеллинги-анская основа «органической критики» Григорьева и кон­сервативное гегельянство Страхова. В России всегда был велик интерес не только к философии самого Г., но и к историческим судьбам его школы. Особенную извест­ность в России имели соч. т. наз. левых гегельянцев. Рус. критики гегельянства неоднократно подчеркивали, что следование шаг за шагом букве философской системы Г. неизбежно приведет к материализму и атеизму. Воз­можно, что такой ход мысли объясняет интерес к учению Г. со стороны представителей рус. философского мате­риализма. Особенно тщательную проработку в истори­ко-философской литературе получила тема «Гегель и Чер­нышевский». Автор «Эстетического отношения искус­ства к действительности», «Что делать?» и «Полеми­ческих красот» был страстным критиком философского идеализма, в т. ч. и системы абсолютного идеализма Г., завещав борьбу за чистоту материалистического миро­созерцания таким своим последователям, как Антонович, к-рый в работе «О гегелевской философии» (Спб., 1861) в определенной мере превзошел своего учителя, упростив и вульгаризировав ряд проблем гегелевской философии. Как ни странно, устойчивый интерес к гегелевской фило­софии в XIX в. не сопровождался активной публикацией переводов его трудов. Помимо вышеупомянутых «Гим­назических речей» были переведены лишь: «Курс эстети­ки, или Наука изящного» (Т. 1-3. М., 1859-1860), «Энцик­лопедия философских наук в кратком очерке» (М., 1861-1864. Т. 1-3). Значителен был интерес к гегелевской фило­софии в среде духовно-академической и университетской философии. Изучение философии Г. было обязательным для историко-философских курсов академий и ун-тов. Так, большим поклонником гегелевской философии являлся Гогоцкий, выбравший в качестве темы докторской диссертации «Обозрение системы философии Гегеля» (Киев, 1860) и уделивший ей много места на страницах своего «Философского лексикона». О взглядах Г. немало писали в своих соч. такие представители духовно-акаде­мической философии, как Юркевич, Голубинский, Кудряв­цев-Платонов. Видным гегельянцем во 2-й пол. XIX в. был Чичерин. Идеями гегелевской философии пронизаны его «Философия права» и «Курс государственной науки», в своих философских работах он развил и дополнил отдель­ные положения гегелевской системы. Ошибка Г., по мне­нию Чичерина, состояла в том, что он «начинает с край­него отвлечения, с понятия бытия, т. е. со второй части процесса» (Наука и религия. М., 1879. С. 72-73). Т. зр. кон­сервативного гегельянства была доминирующей почти во всех оценках Чичерина. Сложным и неоднозначным было отношение к Г. у В. С. Соловьева. Его общая антигеге­левская установка сформировалась уже в магистерской диссертации «Кризис западной философии», в к-рой Г. и его философская система воспринималась как вершина западноевропейского рационализма. С другой стороны, статья Соловьева о Г. в Энциклопедическом словаре Брок­гауза и Ефрона свидетельствовала о том, что рус. мысли­тель понял и разобрался в гегелевской философии намно­го глубже и полнее мн. из приверженцев и последователей нем. философа. К рус. консервативному гегельянству час­то относят Дебольского - автора таких соч., как «О диалек­тическом методе» (1872), «Логика Гегеля в ее историчес­ком основании и значении» (1912). Однако осн. его фило­софская работа «Философия феноменального формализ­ма» (1892-1895), построенная на обильном гегелевском материале, была уже преодолением гегельянства и пере­ходом к кантианскому стилю философствования. Призыв 0. Либмана «назад к Канту» вызвал в России широкий ин­терес к различным школам неокантианства и привел к ос­лаблению интереса к гегелевской философии. Метафизи­ка всеединства Соловьева породила в России историко-философскую традицию создания самостоятельных уче­ний о всеединстве Бога, мира и человека (Булгаков, Флоренский, Франк, Карсавин). Все вышеперечисленные мыслители, а также Бердяев, Е. П. Трубецкой и мн. др. в своих работах в той или иной форме дали критическую оценку гегелевской философии, подчеркивая в то же вре­мя высокую значимость этой философской системы и ис­пользуя отдельные ее положения и выводы в собственных философских построениях. Критическое отношение к фи­лософскому учению Г., связанное с возрождением инте­реса к философии Канта и к философским учениям таких неокантианцев, как Г. Коген, Г. Риккерт, П. Наторп, было отчасти прервано в 1910 г. докладом В. Виндельбанда «Воз­рождение гегельянства» и его попыткой обосновать про­грамму нового общеевропейского философского движе­ния. В России эта тенденция нашла свое отражение в док­торской диссертации Новгородцева «Кант и Гегель в их учениях о праве и государстве» (1901), а также в соч. после­днего крупного исследователя Г. в России нач. XX в.-И. А. Ильина. Его труд «Философия Гегеля как учение о конк­ретности Бога и человека» (1918. Т. 1-2) был лебединой песней рус. идеалистического гегельянства. Именно его из­ложением и анализом завершился обзор Яковенко «Исто­рия гегельянства в России» (Прага, 1938-1939, на нем. язы­ке). История материалистической интерпретации гегелев­ского философского наследия в СССР осуществлялась в рамках марксистско-ленинской идеологии. Была создана огромная по объему традиция материалистического про­чтения Г. с акцентом на его диалектическом методе. Она не может быть оценена однозначно, поскольку имела свои взлеты и падения, периоды откровенной вульгаризации и периоды утонченного анализа (Ильенков, Г. С. Батищев, Малшрдашвили). В кон. 60-х гт. XX в. возникли и функцио­нировали гегелевские кружки в Институте философии АН СССР под руководством Ильенкова и в Московском ун-те под руководством Д. И. Киреева. Особенно много публикаций о Г. появилось перед X Международным геге­левским конгрессом 1974 г., состоявшимся в Москве.