|
Правда, это довольно трудно. Несложно идентифицировать только стереотип, а Михалков – штучное изделие. К сожалению, не я придумал этот прекрасный эпитет, а Ширвиндт, который отнес его к Вере Васильевой, но тут он очень к месту. Такие, как Михалков, с конвейера не сходят, это собранный вручную 550-сильный «Бугатти». И понять, на что расходуется эта повышенная мощность, с помощью стандартной логики невозможно. Ее обманчивость в применении к этому человеку становится очевидной, если вспомнить его карьеру и то, как она воспринималась публикой. В возрасте восемнадцати лет он снялся в фильме «Я шагаю по Москве» и сразу стал кинозвездой, причем того амплуа, которое составляет предел мечтаний начинающего актера – амплуа молодого красавца. Такие покорители дамских сердец всех поколений наших кинозрителей, и теперь казалось, что предшествующего сменяет очередной Рудольфо Валентино. И Михалкову ничего не стоило стать им, нужно было лишь соглашаться сниматься в этом амплуа. Но ожидания поклонников и поклонниц не сбылись – он пошел по другому пути и начал сам снимать фильмы. Почему же он не вошел в распахнутую перед ним дверь, ведущую в блистающее царство гарантированной славы, а свернул в длинный коридор ничего заранее не обещающей, напряженной, полной нервотрепки рутинной работы с капризными актерскими коллективами? Ведь там на каждом шагу тебе норовят подставить подножку цензоры и идеологи, там нужно доводить себя почти до инфаркта, отстаивая сцены, которые тебе велят вырезать и которые почему-то оказываются для тебя самыми дорогими. Объяснение я вижу только в одном: Михалков принадлежит к тем натурам, которым недостаточно просто жить, а необходимо знать, для чего они живут. А чтобы понять это, надо внимательно вглядеться в сам феномен жизни, сравнить между собой разные варианты ее прохождения и пофилософствовать над ними. И он стал воспроизводить разные способы жить на экране, глядеть на них со стороны и делать для себя какие-то выводы. Это была полемика с самим собой и с теми людьми, которые предлагали ему свою оценку жизненных реалий. Скажем, в фильме «Родня» я явственно вижу его спор со старшим братом, снявшим в Америке ленту об «идиотизме деревенской жизни», о людях из глубинки, приехавших к родственникам в город и выглядящих на их фоне дикарями. В «Родне» же все прямо противоположно: деревенская гостья не только показывает себя в духовном плане много выше городских родственников, но и проявляет практическую мудрость, помогающую им решить свои проблемы. Так или нет? — 57 —
|