Россия земная и небесная

Наполеона, встретившись с ним в Тильзите и притворившись его искренним другом и восторженным почитателем. Вспоминая, как царь там его провел, Наполеон назвал его на острове Святой Елены «хитрым византийцем эпохи упадка». Конечно, это было сказано от досады, ибо кто-кто, а великий полководец обязан знать, что умение обмануть противника является достоинством военачальника и зачастую решает исход борьбы. На втором этапе, когда интересы двух империй стали приходить уже в явное противоречие, Александр принялся разыгрывать из себя слабовольного, колеблющегося человека, которого и чисто дипломатическим нажимом можно принудить к заключению выгодного для Наполеона мира. Это тоже дало отсрочку. Но мудрее всего он повел себя, когда война все-таки началась и французская армия форсировала Неман: не возглавил войска и предоставил сначала Барклаю, а потом Кутузову заманивать противника вглубь России, где неизбежно должна была подняться «дубина народной войны», которая гвоздила оккупантов до тех пор, пока они не выкатились из нашего отечества.

Кто же гениальнее проявил себя как стратег? Опять наш император. Он рассчитал все на шесть лет вперед! Он почувствовал, что французы завязают в Испании, где им приходится держать все больше солдат, он предвидел, что континентальная блокада ударит по карману русских помещиков и из поклонников великого Бонапарта они начнут становиться его ненавистниками, а вторжение французов в Россию, умело им спровоцированное, будет сопровождаться грабежами и мародерством, что сделает войну общенациональным делом. Расчет был точным, но если бы Александр заранее поделился им с царедворцами, план был бы разглашен и все бы расстроилось. Подумайте: один во всей России Александр понимал, что происходит и что надо делать, и на протяжении нескольких лет носил это в своей душе! Легко ли это ему было?

Последний экзамен

Господь был милостив к двум гигантам начала девятнадцатого века, чье противостояние составляло главное политическое содержание эпохи. Он не дал им умереть в тщеславии и гордыне, и оба получили возможность в уединении и тишине подготовиться к кончине и покаяться. К Александру это относится в той мере, в какой верно утверждение, что он не умер в 1825 году в Таганроге, а ушел в затворничество, а потом объявился в Сибири под именем старца Федора Кузьмича. Но поскольку это подтверждается множеством серьезных аргументов, примем предположение за факт. До странности схожие судьбы, не правда ли? Но есть и разница: русский император покинул вершину славы и могущества добровольно, а французского пришлось свергнуть оттуда с помощью герцога Веллингтона. Насколько же спасительным для них оказался этот поворот судьбы?