|
В конце сада слышатся приближающиеся шаги. Смок поворачивает туда голову и начинает вилять хвостом. Это – Бэлла, живущая в другой половине дома. Она на три года старше меня и уже перешла во второй класс. Ее отчим – известный во всем нашем районе хирург Леоненко, который за получасовую консультацию получает больше денег, чем мой дедушка зарабатывает за неделю. Мать Бэллы нигде не работает, тщательно следит за своей фигурой, постоянно шьет новые наряды. Первый ее муж, Бэллин отец, был какой-то видный военачальник, по-теперешнему генерал. Жизнь на той половине дома представлялась мне чем-то высшим. Это был мир богатства, значительности, влиятельных связей. К Леоненкам запросто приезжали в гости такие влиятельные персоны, какие никого в нашей семье не удостоили бы и кивка. Некоторые появлялись аж в собственных автомобилях – глазели все дети. Чуть ли не каждый день прикатывал на новеньком велосипеде сам Буся Гольдштейн – скрипичный вундеркинд, о котором постоянно писали в газетах. По вечерам за стеной играла музыка, слышались веселые застольные выкрики, доносилось мерное шарканье ног, вытанцовывающих фокстрот «Рио-Рита». Все это было для меня настолько недосягаемо, что я даже не испытывал зависти. Я твердо знал, что мы так жить никогда не будем, и не потому, что по своей бездарности не способны стать врачами или скрипачами, а просто потому, что мы не такие люди. С этим фактом я смирился раз и навсегда. До того дня, о котором идет сейчас речь, я ни разу не был на их половине. Дядя и дедушка иногда попадали в это потустороннее царство, так как у них были с соседом какие-то дела, но ходили туда всегда днем и ненадолго. На вечеринки, которые устраивались чуть ли не семь раз в неделю, наши не приглашались. Однако сегодня и мне суждено было пересечь таинственный барьер. Недавно Бэлла похвалилась, что родители купили ей патефон, и пообещала продемонстрировать новинку. И вот для этого она за мной и пришла. Надо сказать, что я не воспринимал Бэллу как полноценную представительницу высшего леоненковского мира и относился к ней, как к простой девчонке. Во-первых, она не была взрослой, а поэтому находилась в высшем царстве в подчиненном положении, на уровне прислуги, что ли. Во-вторых, она была в меня влюблена, и по этой причине я мог смотреть на нее свысока. Бабушка задерживает меня, чтобы причесать, а Бэлла идет подготавливать музыку. Я интересуюсь у бабушки, сколько может стоить патефон. – Сколько бы ни стоил, у них денег хватит. – А почему у них много денег? — 149 —
|