|
454 НИКОЛАЙ МАЛЬБРАНШ постоянно вставляют или неизвестные, или варварские термины и никогда не платят честным людям тою монетою, которая имеется в обращении в их стране. Наконец, их рассудок не лучше направлен, чем их язык; ибо все уголки, все изгибы их памяти столь полны этимологией, что их разум как бы подавлен бесчисленным множеством слов, постоянно загромождающих его. Однако должно признать, что странное желание филологов имеет оправдание. Но какое? Послушайте суждения, составляемые этими лжеучеными о языках, и вы узнаете. Или же возьмите известные аксиомы, которые считаются среди них неоспоримыми, и выведите из них следствия, которые можно вывести. Предположите, например, что чем больше языков знают люди, говорящие на нескольких языках, тем больше они люди, потому что слово отличает их от животных; что невежество в языках есть причина нашего невежества относительно множества вещей, ибо древние философы и иностранцы более знающи, чем мы. Предположите подобные принципы и выведите заключения, и вы составите суждения, способные породить страсть к языкам, а следовательно, суждения, подобные тем, которые составляет та же страсть в филологах для оправдания их занятий. Все самые низкие и презренные науки имеют всегда какую-нибудь сторону, блестящую для воображения и легко ослепляющую разум блеском, который придает ей страсть. Правда, что этот блеск ослабевает, когда остывают жизненные духи и кровь, и начинает обнаруживаться свет истины; но этот свет тотчас исчезает, как только воспламенится воображение, и тогда мы очень смутно видим те прекрасные доводы, которые хотели осудить нашу страсть. К тому же, когда страсть, воодушевлявшая нас, начинает ослабевать, она не раскаивается в своем поведении. Напротив, можно сказать, что она устраивает все так, чтобы или умереть с честью, или ожить вскоре; я хочу сказать, что она всегда располагает разум составлять суждения, оправдывающие ее. Далее, в этом состоянии она еще заключает своего рода союз со всеми остальными страстями, которые могут поддержать ее в ее слабости, доставить жизненные духи и кровь в ее распоряжение, воспламенить ее потухший жар и воскресить ее вновь; ибо страсти не безразличны одни к другим. Все страсти, которые могут ужиться, верно содействуют своему взаимному поддержанию. И потому суждения, оправдывающие желание, которое мы имеем к языкам или к другой какой угодно вещи, постоянно поддерживаются и вполне одобряются всеми страстями, которые ему не противоречат. Лжеученый рисует себе самого себя то окруженным людьми, внимающими ему с уважением, то победителем над людьми, которых он ниспровергнул непонятными словами, и почти всегда стоящим выше людской толпы. Он тешится похвалами, воздаваемыми ему, почестями, которые ему предлагают, тем, что ищут знакомства с — 465 —
|