Философия мистики или Двойственность человеческого существа

4. Временная и качественная гармония между причиной пробуждения и заключительным событием сновидения- лишь кажущаяся и основывается только на имеющей иногда при этом место случайности. К этому воззрению склоняются все рационалисты во избежание гипотезы трансцендентального сознания, а следовательно, необходимости допущения существования второго лица нашего субъекта. Но против этого рационалистического воззрения говорит опыт, так как драматические сновидения могут быть вызываемы и искусственно, причем всегда оказывается налицо как одновременность, так и качественное соответствие событий действительного и приснившегося.

Таким образом, из вышеприведенных четырех предположений допустимо только третье. Значит, выбору подлежат только это предположение и защищаемое мной предположение о существовании трансцендентальной меры времени. Но из обоих этих предположений вытекает одно и то же следствие: как из признания за душой способности ясновидения, так и из признания за ней несвязанной физиологической мерой времени способности представления вытекает заключение о существовании трансцендентального сознания, то есть второго лица нашего субъекта.

Итак, если проследить эстетико-психологическую задачу явления драматического сновидения до того пункта, в котором она вливается в метафизику, то окажется, что оно представляет одно из тех явлений, из которых философия может извлечь больше пользы, чем сколько она извлекла ее для себя из всех других известных явлений: как бы то ни было, а оно приподымает лежащий на загадке о человеке покров. Трансцендентальная половина нашего существа не обнимается нашим сознанием, самосознание наше не освещает всего нашего я. Таким образом, учение о бессознательном получает новое подтверждение; но при этом оказывается, что бессознательное есть нечто индивидуальное, а не метафизическое все. Как и луна, наше я обращено к нам только одной своей половиной; но, подобно тому, как луна своей нутацией дает астрономам возможность наблюдения если и не всей другой своей половины, то, по крайней мере, краев последней, точно так и наше я своими совершаемыми им в известных наших состояниях колебаниями обнаруживает отчасти свою трансцендентальную половину. Конечно, имеющему место во время сновидения трансцендентальному нашему познанию приходится иметь дело только с фантастическим материалом; но если бы нас, вооруженных трансцендентальной мерой времени, поставить лицом к лицу с действительностью, то мы уподобились бы гипотетическим существам Эрнста фон Бэра: мы могли бы видеть рост травы и даже, пожалуй, наблюдать в атомистической отдельности колебания эфира, которые теперь, только скопляясь в миллионных количествах, могут посылать в наш глаз лучи света.