|
Но хотя совершающиеся в нашей симпатической нервной системе материальные изменения и сопровождаются каким-то нашим нервно-ганглиозным сознанием, однако последнее не находится в зависимости от нервно-мозгового сознания. Физиологи ввели в свою науку понятие о "психофизическом пороге" для обозначения граничной черты между теми совершающимися в нашем организме изменениями, которые ощущаются нами и затем нами осознаются, и теми, которые нами не осознаются. Когда имеет место первый из этих двух случаев, когда – второй, это зависит от силы воспроизводимого совершающимися в нашем организме изменениями раздражения его нервной системы. Значит, наш психофизический порог служит порогом только для нашего нервно-мозгового сознания; что же касается нашего ганглиозного сознания, то им могут сопровождаться и те наши раздражения, которые остаются под этим порогом. Что дело в действительности обстоит так, это доказывается нашим сном вообще и нашим сомнамбулическим сном в особенности. Наше внутреннее пробуждение указывает на то, что с его наступлением нами сознаются совершающиеся в нашем организме процессы, не сознаваемые нами во время нашего бодрствования. Но это явление может быть объяснено двумя гипотезами: или тем, что это внутреннее пробуждение не имеет никакого отношения к нервной системе нашего головного мозга – и в таком случае на нашу симпатическую нервную систему надобно будет смотреть, как на носителя имеющего место в нашем сне нашего сознания, или тем, что наша симпатическая нервная система передает испытываемые ею во время нашего сна раздражения отзывающемуся на них нашему головному мозгу; в этом случае придется допустить самое меньшее, что в нашем сне имеет место перемещение нашего психофизического порога, и притом прямо пропорциональное глубине нашего сна. Человек обозначает словом я сумму всех воспринимаемых им от своего существа впечатлений, преступающих порог его сознания; его личное сознание основывается на отнесении им всех таких восприятий к единому носителю. Что мы испытываем и раздражения, не преступающие порога нашего сознания, а потому остающиеся нами несознаваемыми, это хорошо известно, и уже это одно взятое само по себе обстоятельство обязывает нас настолько отличать наше лицо от нашего субъекта, сознаваемую нами душу от души в себе, насколько наши субъект и душа больше нашего личного сознания. Далее. Нитью, связывающей в одно целое отдельные наши восприятия и делающей возможным для нас личное наше сознание, служит вспоминание, без него не существовало бы тождества нашего лица. Значит, если бы можно было доказать, что и несознаваемые нами нервные раздражения приписываются единому носителю и связываются в одно целое нитью воспоминания, то и сопровождающее их сознание было бы так же личным сознанием, и у нас было бы таким образом еще другое лицо, причем это лицо не было бы лицом нашего нервно-мозгового сознания, так как последнее произрастает исключительно на почве нервных раздражений, преступающих порог нашего сознания. А так как сомнамбулизм доказывает это воочию, то наш субъект, наша душа, распадается на два лица, нераздельные сами по себе и разделяемые только порогом нашего сознания. Если бы связывающее в одно целое восприятия каждого их наших двух лиц- вспоминание связывало в одно целое восприятия обоих этих лиц, если бы не существовало разграничивающего наши два лица порога сознания, то они слились бы в одно лицо, которое было бы тождественно с нашим субъектом, этой совокупностью двух половин нашего существа, и наше сознание обнимало бы всю нашу душу. Это бывает у нас только в состоянии сомнамбулического сна, с пробуждением от которого у нас исчезает единственный могущий соединить наши два лица мост, вспоминание. — 103 —
|