|
Закон причинности — «всякое изменение в материальном мире может наступить лишь в том случае, если ему непосредственно предшествовало другое» (2, 34) — так же априорен, считал Шопенгауэр, как априорны пространство и время. Этот закон проистекает из рассудка и является главной и единственной функцией последнего. Дело в том, что «без применения закона причинности никогда не могло бы осуществиться созерцание объективного мира» (2, 18). Предшествуя созерцанию как условие его возможности, причинность не может быть продуктом этого созерцания, т. е. она априорна. В приведенных формулировках опять?таки просматриваются кантовские мотивы, но в данном случае это сходство обманчиво. Кант тоже доказывал, что закон причинности составляет условие возможности эмпирического восприятия вещей. Он делал это, показывая, с одной стороны, что без понятия причины немыслима объективная последовательность представлений[12], с другой — что единство мысли о такой последовательности совпадает с одним из модусов первоначального единства самосознания. В итоге у него получалось, что вещь не может быть осознана (т. е. соотнесена нами с нашим единством самосознания) во времени, если ее воспринимаемые состояния не схватываются «продуктивным воображениеим» в каузальном соотнесении с предшествующими событиями в мире явлений. Шопенгауэр доказывает обусловленность объективного созерцания законом причинности совершенно другим способом. Он отталкивается от различения ощущений и объективных представлений. Лучше всего его иллюстрирует зрительный опыт. Когда мы созерцаем объект в пространстве, мы убеждены в том, что непосредственно видим сам этот объект. Непосредственность и в самом деле здесь есть, но это непосредственность не чувства, а рассудка. На уровне чувства мы напрямую сталкиваемся лишь с субъективными ощущениями, возникающими вследствие воздействия лучей света, идущими от физического объекта, на сетчатку глаз. Рассудок обрабатывает этот сырой материал, относя имеющиеся ощущения к их причинам в пространстве. При этом отнесении перевернутый в глазу образ предмета принимает правильное положение, ощущения обоих глаз объединяются и т. д. В результате всех этих действий рассудка, которые происходят нерефлективно и в этом смысле являются непосредственными, мы имеем созерцание уже не ощущения, а самого предмета. Примерно так же работает рассудок и с ощущениями осязания, хотя здесь отнесение к причине ощущений может запаздывать. Что касается других чувств, то Шопенгауэр полагает, что здесь объективизация затруднена, а в ряде случаев даже невозможна[13]. — 10 —
|