|
310 1 WM, p. 431; ср. WR, p. 499. чить фанатизм ни Локк, ни Гетчесон. Только у Гоббса и отчасти у Шефтсбери мы встретим смелую критику религиозной нравственности и указания на вредные моральные последствия пиетизма [1]. В эссе «О самоубийстве» Юм отвергает религиозный тезис о греховности и безнравственности самоубийства безотносительно к обстоятельствам. Заодно отверг он и религиозный антропоцентризм, наложивший отпечаток на христианскую этику. Но не будучи, как мы видели, последовательным противником религии, Юм не отрицал и возможности именно религиозной аргументации в пользу добродетельной жизни. Правда, «полудеизм» самого Юма был очень абстрактен и подточен сомнениями; поэтому он не мог оказать значительного воздействия на конструкцию юмовой этики. Тем не менее, наиболее абстрактная религия у Юма, как отмечает Ф. Иодль, «своей практической стороной совпадает с нравственностью» [2]. Поэтому было бы ошибкой считать этику Юма антирелигиозной: его агностицизм оставлял слишком много простора для спекуляций на тему примирения религии и морали, и когда Юм в последнем примечании к «Истории Великобритании» пишет о том, что истинные священники могли бы облагородить чувства людей, мы видим в этих его словах не только предусмотрительную оговорку. 1 Ср. Н. Д. Виноградов. Ук. соч., стр. 135 — 136. 2 Ф. Иодль. История этики в новой философии, т. I. M., 1896, стр. 187. В этом отношении достойным преемником Юма оказался И. Кант. Путь от Юма к этике Канта пролегал еще в одном отношении. Если, как утверждал Юм, о моральности свидетельствуют не сами поступки субъекта, но его мотивации, т. е. внутренние качества субъекта, значит надо отказаться от формального рассмотрения поступков, изолирующего их от мотивов их совершения. У Канта отказ от такого формализма привел к новому формализму, а именно к формальному рассмотрению самих моральных побуждений субъекта (следование долгу и т.д.), изолируемых от содержания поступков. Зачаток этого нового формализма возник в этике Юма, хотя рассматриваемые им мотивации еще не утратили своей естественной содержательности (удовольствие, польза, сочувствие). 311 С точки зрения метода теории нравственности, Юму был свойствен антиисторизм и, в общем, тот же агностически-сенсуалистский подход, с которым мы познакомились при анализе его теории познания. С ним встретимся мы и при исследовании эстетики Юма, где, как и в этике, на первый план выдвинута проблема оценок субъектом своих собственных эмоций. Этическая проблематика была перенесена Юмом в план анализа духовного мира как такового, вопрос об объективной подоплеке морали извращается с самого начала и сводится к вопросу о свойствах пресловутой вечной и неизменной человеческой природы. — 224 —
|