философия и наука еще не размежевались, а философы одновре-
менно, как правило, были и учеными, занимавшимися математи-
кой, географией, лингвистикой, астрономией, закономерностями
познания и т. д., эти претензии были еще как-то обоснованы. В
средние века, когда философия, бывшая, по существу, служанкой
богословия, претендовала также на роль судьи, выносившего
окончательный приговор по всем проблемам мироздания и сущ-
ности человека, для этого тоже имелись какие-то основания. Но в
наше время бурного расцвета и продолжающейся специализации
различных наук философы просто не в состоянии охватить все на-
учные знания и соревноваться с учеными-специалистами. Они не в
состоянии открыть «наиболее общие законы движения и разви-
тия». Если бы это вообще можно было сделать, то все осталь-
ные науки — от математики, физики и астрономии до микробио-
логии, социологии, исторических и экономических наук — были
бы просто не нужны, так как все их содержание можно было бы
по определенным логическим правилам вывести из таких наибо-
лее общих законов. Однако это невозможно, и философия долж-
на отказаться от непосильных и давно отвергнутых историей пре-
тензий на открытие наиболее общих законов развития и движе-
ния. Ей следует заниматься своими собственными проблемами,
решать их своими собственными методами и средствами, по
отношению к своему собственному предмету. Только тогда фи-
лософия будет давать знания, не подменяющие различные нау-
ки, и в силу этого будет вызывать действительный и серьезный
интерес.
Но как же возникло, откуда взялось обсуждаемое нами опре-
деление? По-видимому, его источник — одна из мыслей, сформу-
лированных Энгельсом в посмертно изданной книге «Диалектика
природы». Размышляя о диалектике, он утверждал, что материа-
листическая диалектика есть «учение о наиболее общих законах
развития природы, общества и мышления». Заменив в этом выска-
зывании «учение» на «науку», а «диалектику» на «философию»
и абсолютизировав его, авторы учебников и получили приведен-
ное выше определение диалектического материализма и фило-
софии в целом. Но почему же оно получило широкое признание
и распространение? Да потому, что на протяжении ряда предше-
ствующих десятилетий, и особенно в годы застоя, до середины
80-х гг., философию наделяли особыми, несвойственными ей
функциями, в частности идеологического надзора и контроля над
наукой и духовной жизнью общества. Именно для этого филосо-
фию нужно было представить как систему знаний «о наиболее
общих законах», что якобы и давало основания для выполнения
этой функции, поскольку все остальные законы, открываемые
специальными науками, естественно, занимали более низкое мес-
то в системе иерархически построенных знаний. И так как фи-
лософия в действительности не могла выполнять эти функции,
то ее престиж, а вместе с тем и ее влияние были сильно по-
дорваны.
— 8 —