|
Относительно этого пункта я нахожусь в несогласии не только с Бэном, но также и с Миллем, который утверждает следующее: "Есть абстрактная наука астрономии, а именно: теория тяготения, которая могла бы быть равно приложима и к объяснению явлений другой Солнечной системы, совершенно различной от той, часть которой составляет наша Земля. Действительные явления нашей собственной системы - объемы, расстояния, скорости, температуры, физическое строение и т. д. Солнца, Земли и планет - все это составляет предмет конкретной науки, подобной естественной истории; но только здесь конкретная наука связана с абстрактной значительно нераздельнее, чем во всяком другом случае, потому что незначительное число действительно доступных нам небесных явлений почти все необходимы для открытия и подтверждения закона тяготения, как всеобщего свойства тел, и поэтому занимают необходимое место в абстрактной науке, как бы составляя ее основные данные" {Огюст Конт и позитивизм. М.: Изд. магазина "Книжное дело", 1897 г. -с. 47.}. В этом месте Милль признает основное различие между конкретной частью астрономии, занимающейся телами, действительно расположенными в пространстве, и другой ее частью, занимающейся гипотетическими телами, гипотетически размещенными в пространстве. Однако он считает обе эти части нераздельными, потому что вторая получает от первой данные, из которых выводится закон действия и противодействия тел друг на друга. Но истинность этой посылки и законность этого заключения равно могут быть подвергнуты сомнению. Открытие закона действия и противодействия не обязано первоначально наблюдению небесных тел, оно вытекает из него лишь косвенно. Понятие какой-либо силы, действие которой изменяется обратно пропорционально квадрату расстояний, есть понятие a priori, рациональным образом получающееся из принципов механики и геометрии. Хотя в самом начале оно было различно от многочисленных эмпирических гипотез Кеплера относительно орбит и движения планет, в своих отношениях с астрономическими явлениями оно было подобно тем из этих гипотез, которые были подтверждены опытом: это была одна из тех многочисленных возможных гипотез, следствия которых могли быть наблюдаемы и подтверждаемы; это была гипотеза, которая, сопоставленная в своих выводах с результатами наблюдения, дала объяснение этим последним. Иными словами, теория тяготения берет свое начало в опыте земных явлений, но она находит свое подтверждение в опыте небесных явлений. Переходя теперь от посылки к следствию, я не вижу, каким образом, даже если признать за истину их пресловутое родство, эти науки необходимо нераздельны, как это предполагается; все равно как я не вижу, каким образом геометрия должна оставаться нераздельно связанной с землемерием только потому, что последнее вызвало ее появление. В алгебре, как мы это показали выше, законы количественных отношений простираются на множество явлений, крайне разнородных; этот факт устанавливает ясное различие между теорией и ее приложениями. Так как в этом случае законы количественных отношений между массами, расстояниями, скоростями и моментами прилагаются по большей части (хотя не исключительно) к конкретным явлениям астрономии, то различие между теорией и ее приложениями менее очевидно; но в сущности, оно и в этом случае столь же велико, как и в первом. — 59 —
|