|
Как можно вернуть к здравомыслию тех, кого не удерживает никто, а гонит вперед целая толпа? Будь здоров. Письмо XLII Сенека приветствует Луцилия! (1) Неужто ему удалось тебя убедить, будто он - человек добра? Чело- веком добра нельзя стать быстро, как нельзя быстро распознать его. Зна- ешь, кого я называю теперь людьми добра? Людей второго разбора! Потому что истинный человек добра рождается, может быть, раз в пятьсот лет, как феникс; впрочем, нет ничего удивительного в том, что великое появляется изредка. Посредственное, рожденное для того, чтобы влиться в толпу, фор- туна создает одно за другим, исключительность исключительного удостове- ряется его редкостью. (2) А ему еще далеко до того, чем он себя провозг- лашает; и знай он, что такое человек добра, он бы не считал себя таким, а может быть, и не надеялся бы им стать. - "Но он плохо думает о пло- хих". - Как и сами плохие люди: ведь тяжелей всего порочность карается тем, что противна и самой себе, и своим приверженцам. - (3) "Он ненави- дит тех, кто, внезапно получив большую власть, не властны сдерживать се- бя". - И он бы делал то же самое, если бы мог. Пороки многих скрыты, по- тому что немощны, а уверенные в своих силах, они стали бы не менее дерз- ки, чем те, которых счастье вывело на свет. (4) У таких лишь нет средств развернуться во всей своей низости. Так ядовитую змею не опасно трогать, пока она скована холодом: не то что в ней нет яда, а просто он заморо- жен. Многим не хватает только благосклонности судьбы, чтобы сравняться и жестокостью, и честолюбием, и жаждой роскоши с самыми худшими. Дай им силы на все, чего они хотят, и ты узнаешь, что хочется им того же. (5) Помнишь, когда ты утверждал, будто один такой в твоей власти, я ответил, что он легок, как птица, и держишь ты его не за лапу, а за перо? Разве я солгал? Ты держал его за пушинку, он оставил ее у тебя в руках - и унес- ся. Знаешь, сколько он еще сыграет с тобой шуток, как много натворит та- кого, что потом на его же голову падет? Он не видел, что, угрожая дру- гим, ставит и себя под угрозу. Он не думал, что все, чего он домогается, даже и не будь оно ненужным, было бы обременительным. (6) Значит, за чем бы мы ни гнались, чего бы ни домогались ценой больших трудов, следует посмотреть, просто ли в нем нет ничего приятного — 86 —
|