|
старости прозвище, всегда называя ее "унылою": ... подойдут болезни, унылая старость. И еще в другом месте: Бледные там болезни живут, унылая старость.. 1 Не надо удивляться, если из одного и того же каждый извлекает лишь нечто, соответствующее его занятиям. На одном и том же лугу бык ищет траву, собака - зайца, аист - ящерицу. (30) Если книги Цицерона "О госу- дарстве" возьмет в руки сперва какой-нибудь филолог, потом грамматик, потом приверженец философии, каждый из них обратит все усердие не на то, на что оба другие. Философ подивится, что так много можно сказать против справедливости. Филолог, если возьмется за то же чтение, отметит вот что: "Было два римских царя, из которых один не имеет матери, другой от- ца". Ибо есть сомнения насчет матери Сервия, а отца-у Анка не имеется, - царя именуют внуком Нумы8. (31) И еще он заметит, что тот, кого мы назы- ваем диктатором и о ком читаем в истории' под тем же именем, у древних звался "начальником народа", что сохраняется доныне в авгуральных кни- гах, а доказательством служит произведенное от этого наименование "на- чальник конницы". Равным образом-он заметит, что Ромул погиб во время солнечного затмения и что право воззвания к народу было уже у царей; не- которые, в том числе Фенестелла, полагают, будто об атом есть в понтифи- кальных книгах9. (32) Если же эти книги развернет грамматик, он прежде всего внесет в свои заметки старинные10 слова: ведь Цицерон говорит "во- истину" - вместо "на самом деле", а также "оного" вместо "его". Затем грамматик перейдет к тем словам, употребленье которых изменилось за сто- летье; например, Цицерон говорит: "его вмешательство вернуло нас от са- мой известковой черты", ибо то, что у нас в цирке называется "меловой чертой", в старину именовалось "известковой"11. (33) Потом он соберет Энниевы стихи, прежде всего эти, написанные о Сципионе: Кому ни гражданин, ни враг Воздать не мог награду по трудам его. Из этого, скажет он, понятно, что в старину слово "труды" означало также и "подвиги, дела": ведь поэт имеет в виду, что Сципиону никто, ни гражданин, ни враг, не мог воздать награду за его подвиги. (34) И совсем уж счастливым он сочтет себя, обнаружив, откуда, по-видимому, взял Вер- — 354 —
|