|
сама жизнь? Это было бы так, когда бы и сама философия не была ниспосла- на богами, которые никому не дали ее знанья, но всем - способность к ней. (2) Ведь если бы они сделали это благо всеобщим и мы рождались бы разумными, мудрость потеряла бы лучшее из того, что в ней есть, и при- надлежала бы к вещам случайным. А теперь самое ценное и высокое в ней то, что она не идет к нам сама, но каждый обязан ею лишь себе и от дру- гого ее не получит. За что было бы нам чтить философию, если бы она за- висела от чужой милости? (3) Ее труд один: отыскивать истину обо всех делах божеских и человеческих. С нею неразлучны справедливость, благо- честье, совестливость и прочие ее спутники - связанные и согласные между собою добродетели. Она научила чтить все божественное и любить все чело- веческое, научила, что в руках богов - власть, а между людьми - содру- жество, бывшее нерушимым до тех пор, пока алчность не разрушила всякую общность и не стала причиной бедности даже для тех, кого обогатила. Ведь они, пожелав иметь собственность, перестали владеть всем. (4) Но первые из смертных и рожденные ими не знали порчи и следовали природе, сделав ее и вождем, и законом и вручив себя воле лучшего среди них. Ведь подчи- нение худших лучшему - в природе вещей. И во главе бессловесных стад - либо самые большие, либо самые сильные животные. Идет впереди коров не хилый бык, а победивший прочих самцов величиной и силою; стадо слонов ведет самый огромный, а у людей самым великим считается лучший. Потому правителя выбирали за его душевные свойства, и счастливы были те племе- на, где самым могущественным мог стать только самый лучший. Ведь тот мо- жет все, чего хочет, кто не считает, будто может больше, чем должен. (5) В том веке, который зовут золотым, по мненью Посидония, царствовали муд- рецы. Они не допускали драк и защищали слабейших от сильных, они убежда- ли и разубеждали, показывая, что полезно, что нет. Их дальновидность за- ботилась о том, чтобы соплеменники ни в чем не знали недостатка, мужест- во отражало опасности, щедрость одаривала и украшала подданных. Править значило не властвовать, а исполнять обязанность. Никто не пробовал свое могущество на тех, кто это могущество создал, и ни у кого не было ни же- лания, ни причины творить обиды; все так хорошо слушались хорошего пра- — 257 —
|