|
если нет мужества умереть, - это рабство. (16) Есть ли ради чего ждать? Все наслаждения, которые тебя удержива- ют и не пускают, ты уже перепробовал, ни одно для тебя не ново, ни одно не приелось и не стало мерзко. Вкус вина и меда тебе знаком, и нет раз- ницы, сто или тысяча кувшинов пройдет через твой мочевой пузырь: ты ведь - только цедило. Ты отлично знаешь, каковы на вкус устрицы, какова крас- нобородка; твоя жадность к наслаждениям не оставила тебе на будущее ни- чего неотведанного. А ведь как раз от этого ты и отрываешься с наи- большей неохотой. (17) С чем еще тебе больно расстаться? С друзьями, с родиной? Да ценишь ли ты ее настолько, чтобы ради нее позже поужинать? С солнцем? Да ты, если бы мог, погасил бы само солнце. Что ты сделал дос- тойное его света? Признайся, не тоска по курии, по форуму, по самой при- роде делает тебя таким медлительным, когда нужно умереть: тебе неохота покидать мясной рынок, на котором ты ничего не оставил. (18) Ты боишься смерти; да и как тебе ее презреть среди удовольствий? Ты хочешь жить: значит, ты знаешь, как жить? Ты боишься умереть, - так что же? Разве та- кая жизнь не все равно что смерть? Гай Цезарь, когда однажды переходил через Латинскую дорогу5 и кто-то из взятых под стражу, с бородой, отрос- шей по грудь, попросил у него смерти, ответил: "А разве сейчас ты жи- вешь?" Так надо бы отвечать и тем, для кого смерть была бы избавлением: "Ты боишься умереть? А разве сейчас ты живешь?" - (19) "Но я хочу жить потому, что делаю немало честного; мне нет охоты бросать обязанности, налагаемые жизнью: ведь я исполняю их неукоснительно и неустанно". - А разве ты не знаешь, что и умереть - это одна из налагаемых жизнью обя- занностей? Ты никаких обязанностей не бросаешь: ведь нет точно опреде- ленного их числа, которое ты должен выполнить. (20) Всякая жизнь корот- ка: если ты оглянешься на природу вещей, то короток будет даже век Нес- тора и Сатии6, которая приказала написать на своем памятнике, что прожи- ла девяносто девять лет. Ты видишь, старуха хвастается долгой старостью; а проживи она полных сто лет, кто мог бы ее вытерпеть? Жизнь - как пьеса: не то важно, длинна ли она, а то, хорошо ли сыграна. К делу не относится, тут ли ты оборвешь ее или там. Где хочешь, там и оборви - — 192 —
|